Вообще, ловля тугунка – радость нечастая. Ловится он, как мы уж с вами знаем, с наступления сумерек, и кончается эта рыбалка где-то в первой декаде сентября. Рыбалка ночная, требует участия коллектива, так что собраться всем вместе, да еще ночью, довольно проблематично. С наступлением темноты тугунок смещается вниз по течению. Максимально, что нам удавалось, – три-четыре выезда.

Окончание. Начало в №42 за 23 октября 2014   “Вася! Ну как ты себя чувствуешь?” В конце августа мы его ловили между вторым и третьим перекатами, где Талая делает резкий поворот. Там есть довольно длинная отмель, вдающаяся в речку, где мы и заводили наш неводок. В начале сентября, уже почти в темноте, неводили на Норилке, метрах в двухстах ниже впадения Рыбной, по левому берегу. И хотя без улова не оставались никогда, с каждым выездом он оказывался пожиже, что ли. То есть рыбы попадало много. Но между перекатами в большом прилове была молодь других рыб, и много времени уходило на ее освобождение, а на Норилке улов делился примерно поровну между тугунком и поднимавшейся на нерест ряпушкой. Да какой непривычно тощей, прогонистой. Никогда в другое время мы такой не встречали. Конечно, не обходилось без приключений. Мы ловили на течении, между перекатами. Для заводки невода решили использовать супер- аппарат Клима Казгиреевича. Заводчиком в аппарат сел Вася Борода. Он завел невод, и пришла пора подтаскивать левое крыло. То ли мы сильно дернули, то ли Вася неудачно шевельнулся – все-таки аппарат был предназначен для подъема по малым рекам, не для таких процедур, – но он перевернулся – и Вася оказался в воде. На нем были неснимаемые в тундре болотные сапоги, ватник (на воде было прохладно) и зимняя шапка. Он плыл к берегу, течение помогало. Над водой виднелись шапка, Васины усы и брызги, которые он создавал, как кит, при каждом выдохе. Вдоль берега параллельно Васе перемещался Юра Цаболов, очень спортивный и эмоциональный человек. Он готов был броситься спасать Васю, но никак не мог выбрать момент. На ходу он кричал: “Вася! Как ты себя чувствуешь?” Вася молчал. “Тебе не холодно? Плыви к берегу!”–  продолжал Юра. С воды ответа не доносилось. “Вася! Ну как ты себя чувствуешь? Не молчи! Скажи, как ты себя чувствуешь?!” – “Сейчас я возьму камень, – произнес Вася, нащупавший берег и по пояс вставший из воды, – и скажу тебе, как я себя чувствую!” Мы отжали Васю, подняли аппарат на катер, спустили старенькую “Обушку”, и рыбалка продолжалась. Однажды на первом выходе мы оказались свидетелями необычайного природного явления. При полном безветрии вдруг исчезли мошка и комары. Потом, снизу со стороны Норилки, появился странный темный туман. Еще через несколько минут мы оказались в густом облаке мошки, той самой, кусачей. Однако она не кусалась, а оседала на всем, что встречалось ей на пути, включая нас, грешных. Все вокруг покрылось толстым, около сантиметра, слоем мошки – кусты, люди, лодка, рюкзаки, вся утварь. Еще через пару минут вся масса, кроме осевших мошек, пролетела мимо нас в сторону Пьяного острова – и опять посветлело. Рыбалка той ночью не удалась, тугунка просто не было. Потом ребята, ночевавшие на Пьяном, рассказали, что вся мошка толстым слоем легла на воду вокруг острова и вода просто забурлила от кормящейся рыбы. Что это было за явление – не знаю и не берусь комментировать. Скорую или полицию? Но вернемся к тугунку. В литературе написано, что водится он в холодных реках бассейна Северного Ледовитого океана. Мне доводилось его встречать в Котуе, притоке Хатанги. Мы закрепили на сливе между двумя камнями подсачек, которым выталкивали из воды тайменей, в расчете посмотреть, чем питается таймень в это время, и через час вынули с полведра отборного тугунка. Был конец августа, и тугунок шел уже отнерестившийся. Странно, но экипаж вертолета, знавший каждую кочку в тех краях, никогда до этого тугунка не пробовал. Как-то с Лены бывший норильчанин Саша Кацуров, знавший мою слабость, привез мне ленского тугунка, настолько мелкого, что засолили его в бутылке из-под шампанского, но все равно было очень вкусно. Привозил мне тугунка из Красноярска, где покупал его на рынке, мой друг Володя Литвишко. Но самая неожиданная встреча с тугунком ждала меня впереди. Уже через много времени после моего отъезда из Норильска я, спровоцированный рассказами о сказочной рыбалке, в середине августа поехал с сыном в Финляндию. Остановились на турбазе на озере. Место сказочное: сосновый бор, озеро, в домике сауна. Вокруг росли белые грибы размером с мужскую шапку. Кстати, финны их не собирают и называют “еда русских”. По утрам к домику выходили зайцы. Рыба в озере была. Плотва, подлещики и окуни. Ловили на червя. Однажды подплыли к берегу и в куче мусора, лежавшей на берегу, стали искать червей. Тут из кустов выскочила какая-то бабка и стала на нас орать. Мой сын, учивший в школе английский, перевел, что это ее территория и все, что на ней находится, – ее собственность, включая и эту кучу мусора, и червей в этой куче, и чтобы мы немедленно выматывались и что сейчас она вызовет полицию. Вот оно, звериное лицо капитализма! Мы, конечно, смотались, но червей накопать успели. Однако плотвы, окуней и подлещиков хватало и под Москвой, тем более что размером местная рыба от подмосковной не отличалась. За отдельные деньги мы записались на форелевую рыбалку, но форель нам попалась только в супе, сваренном в местном трактире. Причем водка в трактире не подавалась – висел плакат, сообщавший всем интересующимся, что это зона спортивного рыболовства. А спорт и алкоголь, как известно, несовместимы. А хорошей рыбки хотелось! Я поехал в ближайший городок, нашел продовольственный магазин. Рыба там была, но только в виде филе. Причем  самая дорогая – филе из речного окуня. Расстроенный, я вышел на улицу, и неожиданно ко мне подошла женщина и заговорила по-русски. Она давно была замужем за финном и соскучилась по родной речи. Узнав о моей проблеме, она сказала, что знает, где купить свежей рыбы, и отвела меня в другой магазин. И там!.. О господи! Я не поверил своим глазам! В мелком льду  на поддоне лежал и ждал, когда же я за ним приду, – тугунок! Назывался он, конечно, по-другому. Тетка назвала его ряпушкой. Я тут же в магазине купил пластмассовое ведерко, килограмма на четыре, и подошел к продавцу. “Килограмм”, – попросил я. Потом: “Два”. Потом – полное. Продавец отвесил. “А соль тут продается?” Нашли соль. Я надорвал упаковку, сыпанул жменьку в ведро, провернул рукой, достал первого и съел. Поднял глаза и увидел потрясенное лицо продавца. По-моему, он судорожно соображал, что делать. Вызывать скорую помощь? А может, полицию? А может, и тех и других сразу? Вмешалась тетенька, успокоила продавца, сказала, что все-все, мы сейчас уходим, и вывела меня на улицу. Объяснила, что финны едят только круто соленую рыбу или после тепловой обработки. Я вспомнил свою давнюю поездку в Карелию, как чудесного сига-мончегора мелкой солью мой сосед-карел засолил до степени соленой доски, как он же потрошил мелкую рыбку, попавшую ему в мережу, возможно тугунка, только очень маленького, с мизинец, отрезая рыбкам голову и ногтем выцарапывая, все, что там было, включая икру. И тут я оценил степень потрясения продавца от продемонстрированного мной аттракциона. Зато теперь живущий в Финляндии мой товарищ не забывает в сезон порадовать меня тугунком! Вот вам и реки Северного Ледовитого океана! В северных реках, в частности в Енисее, живет родная сестра тугунка – сельдь-туруханка. Как и положено старшей сестре, она покрупнее братца, поупитаннее, но вкусна не меньше. Ловят ее неводами в конце августа ниже Дудинки. Только там можно ее добыть. В Норильске тугунка не продают! Все, что на рынке вам предлагается под этим названием, ничего общего с ним не имеет. И наконец, самое главное. Как же нам сохранить тугунка, скажем, до Нового года? Все, что собираетесь навернуть на рыбалке, готовите так, как написано выше. А заготовку для длительного хранения можем провести двумя способами. Рыбку, предназначенную для хранения, не солим в ведре, а укладываем в пластиковый контейнер, очень аккуратно, одну к другой, рядками. Послойно чуть присаливаем крупной солью. Немного соли – на килограмм половину столовой ложки. Плотно уложив, закрываем крышкой – и больше не трогаем, до дома. Дома все приготовленное для хранения укладываем в морозилку и извлекаем оттуда только накануне потребления. Ну нет у нас на рыбалке контейнеров. Берем эмалевое ведро. С целой эмалью. Аккуратно, одну к другой, укладываем рыбок. Никаких пересыпаний мисками, никаких черпаков, половников и прочего. Только руками, по одной, со всем уважением. Все, что уложили, заливаем тузлуком. Столовая ложка соли на литр воды. Рыба должна быть покрыта тузлуком. Ставим ведро в речку. По приезде домой сливаем тузлук и по одной (!) укладываем рыбок в контейнер – и опять же в морозилку. Не советую экспериментов с перекладкой на балкон, в морозы. Важен стабильный режим заморозки.