WAP
PDA
Каждой вещи свое время
НОРИЛЬСК В ИСТОРИИ. ИСТОРИЯ В НОРИЛЬСКЕ
|
14 августа 2014 года, 16:40 Фото: Николай ЩИПКО Текст: Лариса ФЕДИШИНА
|
Читатель не станет возражать, если я скажу, что визитной карточкой Норильска является Музей истории освоения и развития НПР? Это место знаковое и одно из самых интересных в городе.
| Трудно представить себе норильчанина, который не был в музее и даже не слышал, что здесь собрана уникальная геологическая коллекция, обитает белый медведь и даже “летают” самолеты. Про Первый дом Норильска, бережно хранимый музейными работниками, и восхитительные “Музейные ночи”, которые собирают сотни любознательных горожан, и говорить нечего. Это неотъемлемая часть культурной жизни Норильска. Как и сам музей истории его развития. 1 октября учреждению исполнится 75 лет. Накануне юбилея “Вестник” подготовил цикл репортажей о повседневной жизни музея. Нам открылись даже те двери, в которые входят не все сотрудники учреждения. Утюг с легендой Первая экспозиция Музея рудных и нерудных полезных ископаемых и стройматериалов Норильского района, как назывался он в 1939 году, размещалась в подвале барака на Заводской улице. Экспонаты на выставку привозили геологи, геодезисты, буровики. Можно сказать, что они были первыми дарителями музея. Сегодня их сотни, и уже несколько лет подряд Музей истории освоения и развития НПР приглашает самых активных своих помощников на День дарителя, чтобы поблагодарить за совместную работу по сохранению истории Норильского промышленного района. Документы, фотографии, письма и предметы быта передают не только отдельные норильчане, но и предприятия. Так, “Норильскгеология” обогатила фонды музея коллекцией геолого-минералогических образцов Екатерины Сухановой, бывшего главного геолога Норильского комбината, одного из первооткрывателей Талнаха. Сегодня, рассказывает заведующая отделом учета Екатерина Синеокова, фонд Музея НПР насчитывает 65 986 единиц хранения. Более 40 тысяч предметов историко-производственного характера имеют прямое отношение к Норильскому комбинату и компании “Норильский никель”. Среди наиболее ценных предметов специалисты называют уникальную коллекцию материалов Николая Урванцева по истории освоения Севера и открытия Норильска, фонд истории Норильского лагеря НКВД – это документы, фотографии, экспедиционные сборы, личные вещи и предметы быта заключенных. Минералогическую коллекцию редких и уникальных находок на территории Таймыра. Не менее значимое место в музейном собрании занимают 390 персональных комплексов выдающихся норильчан, среди которых Авраамий Завенягин, Михаил Годлевский, Владимир Всесвятский, Анатолий Львов. Каждый год в среднем фонд пополняется на две тысячи предметов, которые Екатерина Синеокова и ее коллеги Дарья Шмыкова и Дарья Яковлева сначала принимают на временное хранение. Сейчас в специально отведенной для этого комнате, куда разрешают войти творческой бригаде “ЗВ”, находится два электрических самовара – мечта норильчан восьмидесятых, зонтик цвета полярной ночи – образец изделий советской легкой промышленности пятидесятых годов. Необычный светильник, на котором сохранилась этикетка: “Изделие из Свердловска. 1974 год. Цена 28 руб. 50 коп.”. Фигура Ленина на фоне развевающегося знамени – подарок коллективу Норильской музыкальной школы №1 от талнахских коллег, 1975 год. Целая коллекция подарков “Норильскснабу”, когда-то хранившаяся в музее управления. И много других вещей, которые хочется взять в руки и рассмотреть поближе, но Екатерина Владимировна уже не столь снисходительна к моему энтузиазму, как в первые минуты. Приходится ограничиться устной информацией. Все предметы временного хранения в будущем распределят по отделам, и другие научные сотрудники сделают заключение, насколько важна для коллекции и ценна для истории эта вещь, подготовят описание предмета. Затем соберется специальная комиссия, которая окончательно определит его судьбу. Что-то поступит в основной фонд музея, другие предметы пополнят собрание научно-вспомогательного раздела. От чего-то музейщикам вообще приходится отказываться по причине плохого состояния или потому, что точно таких же вещей в фондах уже собралось больше пяти – это максимальное число одинаковых предметов, которые может принять музей. Сотрудники отдела хранения в эти дни готовятся к осеннему заседанию фондово-закупочной комиссии. Дмитрий Шебалков, заведующий отделом, поясняет, что слово “закупочная” не является определяющим. Музей покупает лишь особо ценные предметы, как, например, долганские женские украшения с содержанием серебра – пояс и браслеты (свадебный подарок жениха невесте Аксеновой Федосье Ивановне, жительнице поселка Хатанга, в 1928 году), приобретенные в 2012 году в рамках средств, отпущенных на закупочную деятельность. Научный сотрудник Наталья Мандрова только закончила описание небольшого собрания монет, выпущенных в 1996 году Санкт-Петербургским монетным двором к 300-летию Военно-морского флота РФ. В 2001 году из командировки в город на Неве этот набор привезла и подарила музею Светлана Слесарева. Юбилейная коллекция дождалась своего часа и теперь может официально пополнить фонды музея. – Какое отношение эти монеты имеют к Норильску? – удивляются вопросу Наталья и Дмитрий. – Во-первых, музей коллекционирует монеты и другие денежные знаки, которые ярко иллюстрируют историю страны, во-вторых, они отлично дополняют любую выставку либо коллекционный показ, – объясняют хранители. – Монеты ценными становятся с годами, нумизматы их будут искать, – уверяет Дмитрий Шебалков. – Наша задача – сохранить и представить на обозрение предметы. – Вот олимпийские мишки в 1980 году были почти в каждой семье, – продолжает аргументировать Наталья. – А теперь их нет… Действительно, накануне московской Олимпиады мы все их покупали: только госпромхоз “Таймырский” изготовил из оленьих шкур, наверное, не одну сотню симпатичных символов Игр. Дмитрий Шебалков занят описанием фонотеки Гунара Кродерса, замечательного норильского журналиста, ветерана труда комбината, почетного гражданина города, заслуженного работника культуры России. – Описать нужно 351 виниловый диск, это часть коллекции, – говорит Дмитрий. – И где он только хранил их? – удивляется молодой человек. Дома на стеллажах, которые занимали большую комнату в сталинке Кродерса на Ленинском проспекте. Однажды я была в гостях у Гунара Робертовича и видела его уникальное собрание – более пяти тысяч пластинок, о котором норильские меломаны рассказывали с придыханием и завистью. К фонотеке Кродерса – это известный факт – обращался и Заполярный театр, и музыкальное училище, и редакция местного радио. – Есть пластинки болгарской студии грамзаписи “Балкантон”, чехословацкой “Супрафон”, есть такие, что вообще не продавались в СССР, – например, с лейблом It’s your master voice. Скорее всего, это подарок, – размышляет Дмитрий Шебалков. – Вы можете послушать пластинку просто для себя? – Могу, в фондах есть проигрыватели виниловых дисков. Если бы я делал научное описание, должен был бы прослушать все пластинки, чтобы убедиться, что каждая соответствует своему названию и обложка именно от той пластинки, которая в ней лежит. Вообще-то, задавая вопрос, я имела в виду лирическое настроение, а не служебные обязанности музейщиков. Но на посторонние разговоры мои собеседники отвлекаются неохотно: работа есть работа. Наверное, даже служители Галереи старых мастеров в Дрездене не каждый день сидят перед “Сикстинской Мадонной”… – Самый интересный процесс в нашем деле – поиски информации. Столько узнаешь нового и начинаешь разбираться в теме, – рассказывает заведующий отделом хранения. – Открытия можно сделать о любом предмете, – уверяет Дмитрий Алексеевич. – Взять угольный утюг… Где его взяли наши музейщики, рассказывает легенда. Пожалуй, легенда – это самое интересное для посетителей, которые приходят на выставки в первую очередь историко-бытовой тематики. Так вот, утюг угольный с клеймом “Урал” был найден у подножия горы Шмидта в мае 1998 года ученицей школы №17 Катей Мурашкиной. Очевидно, утюг, произведенный на уральском заводе в конце XIX – начале XX века, бытовал среди норильчан 30–40-х годов, хотя могут быть и другие интерпретации. – А вам какая тематика ближе? – спрашиваю Шебалкова. – Полтора года назад, когда я пришел в музей (после окончания исторического факультета Саратовского университета. – Авт.), не сомневаясь ответил бы – этнография. Теперь не уверен: не так все просто, как в книжках написано, – замечает Дмитрий. Кому полезны солнечные ванны Музейщики проверяют “свои” предметы каждый день, ежедневно контролируют температуру в хранилищах и влажность воздуха. В помещении, где собраны нганасанские и долганские парки, предметы оленьей упряжи, произведения таймырских косторезов, сейчас 15 градусов и влажность 44 процента. Обращаю внимание на то, что одежда этноколлекции разложена по полочкам и заботливо укрыта специальной тканью, а вот фигурки оленей, пуговицы, украшенные орнаментом, объемные этнографические композиции и другие изделия из оленьего рога и кости лежат в открытых металлических ящиках. Дмитрий поясняет, что их специально выдвигают из стеллажей и время от времени зажигают лампы, чтобы фигурки искупались в лучах света. Изделиям из кости нужны “солнечные ванны”. А вот книги света не любят, они всегда за закрытыми металлическими дверями. Из специальных шкафов старинные издания достают только на время музейной экспозиции. За “самочувствие” 2403 редких книг отвечает Екатерина Синеокова. Самая старая в коллекции – церковно-славянский молитвослов 1815 года. Большое собрание – 1074 единицы хранения книг по химии, мерзлотоведению, астрономии, математике – принадлежало Николаю Урванцеву. В норильский музей семья передала и награды Николая Николаевича. Ветеран труда Норильского комбината был отмечен двумя орденами Ленина, несколькими медалями. Они на особом счету, как и ордена Авраамия Павловича Завенягина, имя которого носит комбинат. Комиссия по государственным наградам разрешила Музею НПР принять в фонд ордена и медали Дмитрия Максимовича Муравьева и Сергея Павловича Агафонова, бывших начальников управления строительства, Владимира Андреевича Елисеева, некогда заместителя председателя горисполкома, Натальи Николаевны Голубятниковой, много лет возглавлявшей Совет ветеранов войны и труда. И других заслуженных норильчан. В коллекции предметов, содержащих драгоценные металлы, есть золотые и серебряные монеты, ценные сувениры, например подарки Красцветмета и одного из уральских заводов к 50-летию Норильска, в которых при апробации зафиксированы включения редкоземельного металла, а также изумруда в пять каратов. – Все это надежно хранится? – спрашиваю Екатерину Синеокову. – Надежно! Злоумышленникам не советую беспокоиться, – понимает, к чему я клоню, заведующая отделом учета. – А если бы музею предложили “Победу” или “Жигули” семидесятого года выпуска, смогли бы сохранить? – Конечно, если у нас было бы место для таких раритетов, – говорит Екатерина. – И непременно нашли бы им применение в наших экспозициях. |
Дмитрий Шебалков: “Самое интересное в музейной работе – поиск информации” 
Впервые увидев этот кассовый аппарат, Наталья Мандрова подумала: похоже на игровой автомат 
У Дарьи Шмыковой, Екатерины Синеоковой и Дарьи Яковлевой интересная жизнь в истории |
| 0 | Твитнуть |
