Среди норильчан старшего поколения часто можно встретить людей, проработавших на одном месте десятки лет. Что ими движет? Сергей РАДЧЕНКО, электрослесарь дежурный и по ремонту оборудования ПУРСО-4 специализированного шахто-ремонтного управления (“Норильскникельремонт”), считает: только так можно стать настоящим профессионалом.

Слушать Сергея Ивановича можно до бесконечности. Кто, как не он, лучше расскажет о том, с чего начинался Талнах? Семья семилетнего мальчика приехала в поселок на грузовой машине в 1964 году. Дороги в Талнах еще не было. Дома – деревянные и двухэтажные. – Помню, привезли в тундру щиты, и родители помогали строителям возводить четырехквартирные дома, – рассказывает старожил. – Своего жилья у нас еще не было. Балки и финские домики потом образовали улицы поселка геологов – Весеннюю, Солнечную и Геологическую. Сегодня это кажется удивительным, но трудовая карьера нашего героя началась, когда ему было 14 лет. – Начальник партии в поселке разрешил помогать отцу-инвалиду, – объясняет мой собеседник, – а в 16, только-только окончив школу, я уже устроился электриком на рудник “Маяк”. Потом в его жизни были шесть лет работы в Талнахской геолого-разведочной экспедиции. Вертолеты, вездеходы… Романтика! – Я молодой, мне все интересно было. Ездил по буровым. На Ергалах, Микчангду, к Карским Воротам… – рассказывает о себе Сергей Иванович. – Не знаю, как бы иначе я смог столько всего посмотреть? Здесь, в Норильске, когда едешь на рыбалку, охоту, дальше Пясины обычно не выбираешься. После женитьбы, когда остро встал финансовый вопрос, Сергей перевелся на монтажника, а после рождения ребенка, в 1984 году, перешел на рудник “Комсомольский” проходчиком. – Темно поначалу, непривычно в шахте показалось… А потом я перестал ощущать, что нахожусь под землей, – вспоминает производственник. – Поступил в Норильский индустриальный институт на специальность “электроснабжение” и – таковы тогда были правила – пошел работать по профессии, электриком. Это мне так понравилось! Думаю: что же я столько времени в геологии-то провел, мотался по буровым? Хотя, в принципе, делать в комплексной бригаде мне все приходилось: и электриком работать, и бурить. Удостоверения у меня все были, проблем никаких. Сменить профиль деятельности Сергею Радченко пришлось неожиданно. Он вспоминает: приехал как-то из отпуска, а на предприятии – реорганизация. – Механик с другого участка мне говорит: “Ты уже числишься у нас, на ремонте буровых”. – “Да я их в глаза не видел!” – “Научишься”. А куда деваться? – рассуждает производственник. – Пришлось учиться – ремонту буровых установок, вспомогательного оборудования, погрузчиков. Зачем под землей заяц и черепаха? За 30 лет работы под землей Сергей Радченко стал, что называется, штучным специалистом. Каких еще поискать. И в СШРУ, на подземном участке ремонта самоходного оборудования №4, это ценят. – Сегодня у меня самого уже больше десяти учеников, – продолжает Сергей Иванович. – И постоянно предлагают мне молодых обучать… Отказываюсь – учить надо на машине, с инструментами в руках. По учебникам не получится. Нужно, чтобы руки и голова вместе были задействованы. На личном примере все показывать. А мне, к сожалению, сейчас нельзя спускаться под землю по медицинским показаниям, поэтому я работаю на поверхности, даю консультации на участке. – Производство сильно изменилось с того времени, когда вы только пришли на рудник? – Не то слово! Раньше главными инструментами для проходчика были руки, спина. В шахте лебедки работали. Помню, у нас буровая установка появилась – настоящее чудо! Переключатели скорости – “черепаха”, “заяц”. Вода, воздух обозначались “рыбкой” и “птицей”. Быстрее надо бурить – на “зайца” переключаешь, медленнее – на “черепашку”. Я не знаю, для кого это выпускали, – смеется производственник. – Сейчас технику, конечно, не сравнить. Сплошная электроника… Условия работы все те же. А вот оборудование, конечно, сильно изменилось – машины стали намного мощнее и производительнее. – И работать стало легче? – Не скажите. Сложности сейчас свои. Во-первых, квалификация у работников должна быть высокая. Одно дело – ручной труд, и другое – с высокотехнологичной техникой управляться. Я когда-то тяжелый отбойный молоток таскал. А сноровка появляется – и кажется, ничего сложного в этой работе нет. А сейчас вся технология поменялась. Раньше, чтобы сесть на ПДМ, надо было три-пять лет отработать проходчиком, научиться “чувствовать” породу. Сегодня же специалист должен знать горное дело, а потом уже учиться бурить. – Не замечали у нынешней молодежи тенденции поскорее диплом получить, в чистом кабинете сесть? Мой собеседник тяжело вздыхает. – От этого много, как выражается молодежь, косяков… Вот сидит человек и думает: что мне под землей ходить? Есть паспорт бурения, все понятно. Да ты посмотри, какая там геология, спланируй, как бурить, где бурить! Все-таки практики много надо для нормальной работы в шахте. Раньше такие умницы были, которые на слух определяли, где опасно щелкнет, где порода трещит… Мне, слава богу, всегда в этом отношении везло с начальством. А вообще, знаете, что я в своей жизни понял? Надо, чтобы ты работу свою делал с душой. Понятно, что у всех свои причины: жизненные обстоятельства, зарплата, подземный стаж, что-то еще, но… Себя уважать надо! Технику безопасности соблюдать надо. Это обязательно. Некоторые возмущаются по поводу ужесточения правил ТБ. Но ведь это же правильно! Есть такое выражение: “Правила техники безопасности написаны кровью”. Я всегда своим пацанятам говорю: остановись, подумай, у тебя за спиной семья. Ну куда ты торопишься? Ничего не случится, если ты все по правилам сделаешь, пусть даже с небольшим опозданием. Оцени степень риска. Это же недолго – минуты… Безопасность превыше всего. И это не просто красивые слова. Ремонт на Эйфелевой башне За столько лет работы под землей производство въелось в него так, что даже на отдыхе не всегда получается отвлечься. – Я как-то ездил в Париж день рождения отмечать, – рассказывает Сергей Радченко. – Сижу в кафе на Эйфелевой башне. Звонок. “У нас Simba (буровой станок. – Авт.) не работает!” Я начал по телефону консультацию давать. Через полчаса: “Все, Иваныч, спасибо, пошла машина”. И из Китая так технику “ремонтировал”, и из Израиля… Путешествовать по миру норильчанин любит. Смеется: – Мне собраться – только подпоясаться. Если отпуск выпадает на зиму, то еду обычно по ту сторону экватора. ЮАР, Замбия, Ботсвана, Египет… – перечисляет он лишь некоторые страны, где побывал. – Люблю акваланг, парашют, спуск на веревках в пещеры… Сколько мы их в Крыму облазили! За границу Сергей обычно вылетает из Питера. Там сейчас живет и работает сын, которого с 12-летнего возраста Радченко воспитывал один – с женой не сложилось. – Когда Ярославу было лет 14, я купил ему компьютер, и он так увлекся этим! Помню, я с малого возраста машинки из рук не выпускал, собирал-разбирал, с соседом мы даже аэросани делали. С 12 лет я уже втихаря на охоту ходил. А сын другой… Более творческий, что ли. У него даже сборник стихов есть. Ярослав получил образование в сфере IT и уехал из Норильска. – А вы не собираетесь? Ремонтник кивает: стоит в очереди по переселению. Хочется ему уже быть поближе к сыну и внучкам. Санкт-Петербург очень нравится. Но вот приживется ли он там после Норильска? – Я в свое время пытался уехать в Ковров Владимирской области. Не смог – люди там другие, все другое. Так мне тяжело было! Может, потому, что кризис как раз тогда случился, работы не было… С другой стороны, и большой город, если там долго нахожусь, меня тоже начинает утомлять. Хочется более спокойной жизни. В самом Питере не хочу жить – скорее всего, где-нибудь в области. – К Норильску душа прикипела? Производственник вздыхает: – Я не знаю, как буду уезжать… Я же почти всю свою жизнь здесь провел. За исключением двух лет службы в армии на Дальнем Востоке и отпусков. Рвать, конечно, придется как по живому…