Эскиз спектакля по набоковской “Камере обскуре” (пьеса Александра Гетмана)  режиссер из Санкт-Петербурга Георгий ЦНОБИЛАДЗЕ подготовил и показал в январе прошлого года во время “Полярки”. Тогда из-за нелетной погоды из четырех дней режиссеру и артистам пришлось довольствоваться половиной, притом что эскиз планировался на большую сцену. Ее выбрал сам постановщик, чтобы, как он объяснил, в очередной раз испытать свои возможности.

Испытание большой сценой и норильской лабораторией Георгий Цнобиладзе (как и все участники “Полярки-2017”) прошел успешно и в этом сезоне был приглашен для продолжения работы над пьесой. Сегодня вечером в театре пройдет генеральная репетиция “Камеры обскуры”. Премьера назначена на  23 марта. Накануне “ЗВ” узнал у Георгия Цнобиладзе, будут ли в спектакле принципиальные отличия от эскиза. Поинтересовался, как экономист по первому образованию пришел в театр и где его ждут после Норильска. Бог в деталях – Основной принцип, найденный в эскизе, в спектакле остался. По моему опыту, а у меня больше 30 лабораторий, переделывать лабораторный  эскиз неправильно: лучше не получится. В нем всегда есть первичная энергия, первичная фантазия. И у  артистов, режиссера остается старое воспоминание, поверх него идет новое, и, как правило, возникают противоречия. Но и оставлять все как было, тоже неправильно. Потому что это всего лишь эскиз. Остается самое сложное  – доделать, досочинить, доразбирать. В спектакле как основа пространства большой сцены остался экран, который мы тогда предложили. Он, как и было задумано в эскизе, соединяет две жизни. Театр теней транслирует то, что происходит в сознании Кречмара, а кинокадры – фантазии и мечты Магды. Все то же самое, но в другой  степени проработки. Мы находим большее количество поворотов, подробностей, а Бог, как известно, в деталях. Грубо говоря, эскиз был частью работы, а не отдельным этапом. – Ваша постановочная команда предсказуемо приросла сценографами Фемистоклом и Ольгой Атмадзас, художником по свету Александром Рязанцевым и специалистом по видео. Театр во второй раз пригласил в этом качестве Наталью Наумову. – Наташа – очень хороший специалист в области видео, один из лучших в стране. Мы дружим,  и я с огромным уважением отношусь к тому, что она делает. У нас не так много декораций. Половина сценографии – экран, за его визуальный ряд как раз и отвечает Наталья. Мы подобрали кино, что-то сняли специально, теневой театр где-то настоящий, где-то нарисованный. Но на первом плане, конечно, артисты. Любовный треугольник играют Сергей Назимов, Полина Белянина и Денис Ганин. Важно было найти правильный механизм, чтобы каждый из них на каждом спектакле играл, как бы заново сочиняя свою историю, испытывал те чувства, которые должен испытывать. Важно, чтобы артисты звучали в одном регистре, в одной тональности. В этом основная сложность любой постановки, но для этого и нужен режиссер. – Обычно для лаборатории пьесы выбирает ее куратор Олег Лоевский. “Камера обскура” чей выбор и в каком жанре вы ее играете? – Историю я нашел еще до лаборатории в Норильске, и она до сих пор мне интересна. Ее можно играть как драму, как фарс или комедию.  Сегодня жизнь очень усложнилась, соответственно,  и театр тоже усложняется. Формулировать жанр в чистоте не всегда удается. В большинстве случаев получается какой-то синтетический вид. У нас – театр плюс кино, плюс теневое представление.   Для меня важно подходить к этой истории честно, давать  зрителю логику всех персонажей.  И тогда он сам сможет найти то, что ему близко и наоборот, понять чувства других людей. Я не верю, что зритель, посмотрев спектакль, осознает, что надо любить друг друга или не надо убивать. Такого, к сожалению, не бывает. Иначе все прочли бы пять книжек, посмотрели бы пять фильмов и пять спектаклей и стали бы прекрасными людьми. Увы! Все видели “Ревизор” по Гоголю – и что,  перестали брать и давать взятки? Нет! Театр может  предложить темы для размышлений, а человек – взять и что-то поменять в себе, но только если до этого дойдет сам.   Важно правильно рассказать историю, чтобы человек начал думать и сам в себе нашел подсказку, как правильно. Набоков в авторском предисловии к одному из изданий “Камеры обскуры” написал, что вся история о том, что в Берлине жил-был человек. Он был богат, уважаем, счастлив. В один прекрасный день он бросил жену и ушел к молодой любовнице. Он ее любил, а она его нет,  и жизнь его окончилась трагически… – Какие чувства вы испытываете к героям Набокова? – В “Камере обскуре” я очень люблю всех, особенно Магду, образ, требующий много затрат для его оправдания. Она  хотела выйти замуж за Кречмара, который ей понравился. Как мужчина или как человек, обладающий тем, что не может ей дать другой, – этого мы никогда не узнаем. Она бедная девушка из неблагополучной семьи, а он  красиво за ней ухаживал, водил в рестораны, смотрел на нее как на человека и женщину… Открыл ей дорогу в кинематограф, в другую жизнь. Да, она слишком открыта, импульсивна, но это тоже плюс. Мне есть за чем следить в этой истории. Она не делает зла осознанно. Вообще я не помню, когда в последний раз встречал человека, про которого можно было сказать, что он подлец. И у ее любовника Горна  тоже есть своя логика. Если предположить, что он талантливый живописец или художник, то это означает не одну жизненную драму. Зритель не обязательно должен понять все, в чем мы пытаемся разобраться. Он должен верить, что этот человек полюбил другого человека, верить тому, что это происходит на его глазах. Апгрейд мечты – Как случилось, что успешный выпускник экономического факультета Санкт-Петербургского университета стал театральным режиссером? – Когда я был студентом, то четыре года занимался в театральной студии, но посвятить себя театру даже в мыслях не было. – Это тот самый знаменитый студенческий театр, из которого вышли Сергей Юрский, Игорь Горбачев? – Да. На последних курсах я стал чаще бывать в театрах, попал и в Малый драматический. Конечно, спектакли Льва Абрамовича Додина произвели на меня впечатление, и, поступая к нему на курс в Санкт-Петербургскую академию театрального искусства, я знал, куда иду. Поначалу я был уверен, что смогу продолжать заниматься наукой, совмещая эти занятия с театром, но Лев Абрамович забрал все мое время.   – Вы окончили академию, но режиссурой занялись не сразу. – На последних курсах нас начали привлекать для участия в спектаклях. Я куда-то попадал, куда-то ездил, в том числе и в Норильск со спектаклем Льва Абрамовича “Жизнь и судьба”. После окончания учебы остался в театре на несколько лет как артист. К счастью. Я не из тех учеников Льва Абрамовича, которые все у него взяли и сказали, что пойдут своим путем. Если была бы такая возможность, я бы после перерыва поиграл у него еще год. Но, к сожалению, нельзя месяц порепетировать и потом сказать: “До свидания, Лев Абрамович”. О таком апгрейде  остается  только мечтать. – Как режиссер вы работаете почти десять лет. И это всегда разные театры. Только за год от “Полярки-2017”до мартовской премьеры, судя по вашей странице в ФБ, вы побывали в 14 городах, на лабораториях или постановках по их итогам. Вам нравится статус “лабораторного режиссера”? – Мне нравится процесс. Я люблю работать. Это одна из профессий, где чем больше работаешь, тем лучше. Спектакль, поставленный по результатам лаборатории, я могу увидеть один раз. Например, “Камеру обскуру” – на премьере 23 марта. Шансов еще раз прилететь в Норильск или увидеть спектакль на гастролях немного.  Но лабораторный режим – это всегда тонус. Одно дело – когда ты приезжаешь в театр, где тебя знают и любят. Другое – когда тебя видят и слышат в первый раз.  Есть вещи, про которые уже знаешь, но что-то каждый раз случается впервые. И ты никогда не сможешь предсказать, чем все обернется. Норильскую лабораторию я долго не забуду. Нас посадили в Нижневартовске, и на эскиз осталось два дня из четырех. Прилетели, а артисты в панике… К счастью, мы все успели. – Не пробовали осесть на одном месте? – Был небольшой опыт, но не в Петербурге. С одной стороны – интересно. С другой –  я понимаю, что  идти в главные режиссеры можно, если есть ради чего. Огромный плюс должности в том, что ты можешь выстраивать жизнь театра так, как считаешь правильным. Выбирать артистов, художника, репертуар, способ репетиций. Когда режиссер приглашенный, артисты знают, что он все равно уедет. Другое дело – если режиссер постоянный. Значит, есть какие-то требования, с которыми артист должен считаться.   Есть театры, куда я приезжаю не один раз. Например, в Выборге буду делать уже четвертый спектакль. Курс на классику – Куда отправитесь из Норильска? – В Краснодар, где буду ставить Горького. Этот год для Алексея Максимовича  юбилейный. Потом полечу в Екатеринбург, где предстоит работа над  “Отрочеством” Ярославы Пулинович по Льву Толстому. – Горький, Толстой, а как же современная драма? – До этого у меня было больше современных пьес, и мне интересно поработать с большими серьезными названиями. Интересно понять, как ставить сегодня Горького, а это будет один из его рассказов.  У него вся литература про жизнь, но в рамках метафорической, романтической конструкции. Когда начал читать рассказы, то обнаружил в них современный человеческий диалог, помещенный в сюжет сказки, в сильные метафоры. Каким ключом это открывать? Как играть? Пока не очень понимаю. Разберусь, когда начну работать. – Кого из театральных режиссеров кроме Льва Абрамовича Додина вы сегодня держите в поле зрения? – В Петербурге это Юрий Николаевич Бутусов. Во время лаборатории в Театре им. Ленсовета я сходил на все его спектакли, поговорил с артистами про то, как он репетирует. Я очень уважаю Юрия Николаевича как  режиссера и как человека. Считаю, что режиссеров его уровня не так много. Таких людей надо охранять и поддерживать. Есть простая логика. Театр – место, где делается спектакль. Спектакль делает режиссер, и вся работа театра, а это огромный механизм, направлена на выпуск спектакля. Думаю, что после его увольнения из театра из-за конфликта с директором он переместит свой талант  в Москву. Слежу за Андреем Могучим со времен,  когда тот ютился в  “Балтийском доме” и  играл свои спектакли на разных площадках. Сейчас он мэтр, возглавляет Большой драматический театр. Хуже знаю московские и европейские театры, но, если они бывают на фестивалях, стараюсь не пропустить. Кстати, во всех театрах, где я работаю, обязательно смотрю спектакли, даже если они мне не нравятся.

Кречмар (Сергей Назимов) и Магда (Полина Белянина) Магда и ее первый любовник Горн (Денис Ганин) “Он ее любил, а она нет, и жизнь его окончилась трагически... ... Вот и вся история, и на том бы мы ее и оставили, кабы в самом повествовании не было бы пользы и удовольствия”. Владимир Набоков