Вот и закончились весенние каникулы. Для многих старшеклассников – студентов MediaШколы в Норильске они станут последними в их школьной жизни. Придется прощаться с детством, привычным укладом и с замечательными учителями, которые вложили в них столько правильного, вечного, светлого… Но пока до этого волнующего момента еще есть время, ребята попросили своих самых любимых наставников сказать несколько слов о профессии, учениках, проблемах и победах, о самых памятных эпизодах их богатой трудовой биографии.

Светлана Владиславовна КУКЛИНА, учитель русского языка и литературы гимназии №7: – Помню, в нашем дворе было очень много маленьких ребятишек. Вечерами они дружно рассаживалась на скамейки, становясь прилежными учениками, а я, конечно же, была учительницей. Поэтому вопрос о моей будущей профессии не стоял. Поскольку я преуспевала в русском языке и литературе, сразу поняла, что хочу быть филологом. Тогда мама сказала фразу, которую я запомнила на всю жизнь: “Утонешь в тетрадях”. Как ни странно, меня это не испугало, и вообще тетради никогда не вызывали у меня панического ужаса. За 38 лет мне не раз удалось побывать в роли классного руководителя. Все свои классы я “носила” как медальон на груди. Мой первый выпуск стал моей первой любовью, той, которая никогда не забывается и остается с тобой на всю жизнь. С ребятами мы часто собирались у меня дома, пили чай, отмечали дни рождения, разрабатывали мероприятия. А однажды произошла история, которая заставила меня понять, насколько храбры и самостоятельны мои ученики. Мы с классом отправились кататься на лыжах на гору Шмидтиху. С рюкзаками, с едой поднялись на вершину. Кататься-то накатались, а как пришло время спускаться, поняли, что заблудились. Первой моей естественной реакцией был испуг. Детям я напрямую сказала: “Я не знаю, куда нам идти. Я боюсь, поэтому мы с вами сейчас просто спускаемся вниз”. Однако ребята в этой ситуации повели себя крайне неожиданно. Они решили, что меня надо морально поддержать, начали развлекать, рассказывать анекдоты и никоим образом не показывали, что им страшно. Так мы шли и, к нашему огромному счастью, встретили группу геологов. Бросились к ним с криками “ура!”. Тогда, наверное, первый раз в жизни я испытала очень сильный страх. Не представляю, что могло с нами случиться, если бы не посланные Богом геологи: видимо, пришлось бы тихо и гордо замерзнуть. Многие дети после окончания школы стали моими хорошими друзьями. Сейчас это состоятельные, успешные люди. Ближе всех я общаюсь с моей любимой ученицей Еленой Галеевой. Она стала другом на всю жизнь. На самом деле я никогда не была ее учительницей. Познакомились мы в трудовом лагере для старшеклассников под Новороссийском. Она была озорной пятнадцатилетней девчонкой, а я – молодой и обаятельной двадцативосьмилетней женщиной. За время лагеря Леночка очень сильно привязалась ко мне, так и стали подругами. С ней у нас есть много интересных историй, которые мы сейчас вспоминаем с улыбками на лицах. В 1987 году я возила детей на экскурсию в Ташкент, а заодно должна была отвезти передачку одному из своих учеников, который там служил в армии. Лена вызвалась поехать со мной, чтобы мне не было скучно; она на тот момент училась в десятом классе. Мы приехали в воинскую часть, разговорились с учеником, а когда пришло время возвращаться к ребятам, поняли, что опоздали на рейсовый автобус. Время позднее. В десять утра самолет домой. Мы в панике. Но, видимо, Бог пожалел нас. Мимо проезжал какой-то совершенно непонятный автобус – и нас подобрал. Вез он почему-то дрова. Но делать нечего, пришлось всю ночь спать между этими дровами. Вернулись ранним утром все в синяках, побитые. Это было, конечно, жутко, но зато есть что вспомнить. Еще был жутковатый случай, произошедший в 2000 году. Решили мы с Леночкой свозить детей в красавицу Прагу. Я и раньше бывала в Чехии, но уж очень сильно хотелось показать ее ребятам. Мы возвращались с пешеходной экскурсии, уже подходили к месту общего сбора, а когда начали пересчитывать детей, то недосчитались двух девочек. Такого ужаса я не испытывала никогда! Чужая страна, языка мы не знаем. Единственное, что я смогла сказать в той ситуации: “Пока мы их не найдем, из Праги не уедем!” Но тут один из ребят говорит: “Светлана Владиславовна, по-моему, девочки не ходили на экскурсию, остались в автобусе”. Я не помню, как добежала до этого злосчастного автобуса. Залетаю в него, а они там спят. Гора с плеч свалилась. Я по сей день учу детей с большим удовольствием и с пониманием высокой учительской миссии. Усталости никогда не чувствовала, с уверенностью могу сказать, что у меня счастливая учительская судьба. Записала Арина БАБЫКИНА   Марина Валерьевна ИЛЛАРИОНОВА,  преподаватель русского языка и литературы средней школы №28: – Когда в 1997 году я окончила филологический факультет Томского государственного университета, неожиданно столкнулась с проблемой: оказывается, я до сих пор толком не знаю, кем хочу быть. Поработала на томском радио – рассказывала о погоде, в книжном издательстве – корректором, в лицее – учителем. И выяснилось, что место, где я получила максимум удовольствия, много импровизировала, по-настоящему творила, – школа! Возможно, выбор зависит еще и от твоих преподавателей. Помню, поступив в школу юного журналиста при ТГУ, я мечтала писать статьи, брать интервью… Казалось, это так классно! Но педагоги оказались скучными. Результат: я не журналист, я – учитель. И это замечательно! Когда я пришла работать в школу, мне было 20 лет, а первым моим ученикам – 17! Да еще попались спорт- смены-шутники. Проверяли меня на прочность. Я тогда очень активно использовала видеотехнологии, показывала отрывки из произведений. Однажды все на перемене приготовила, а потом мальчишки тихонько фильм поменяли на другой – очень, как бы это сказать, пикантного содержания. Понятно, что в качестве реакции ожидалась истерика, докладная директору... Но я себя в обиду не дала! Прозвенел звонок, включили, смотрим. Пять минут, десять, ситуация перестает быть смешной, им самим уже неловко становится. Извинились передо мной – и урок продолжился. Этот прием называется “ломка сценария”. Теперь я его использую достаточно часто. Еще был случай. Мальчишка учился в 23-й школе, а я работала в 12-й. Он услышал, что я провожу интересные уроки. А парнишка был с творческой жилкой. С трудом, но перевелся в нашу школу. У нас был лингвистический класс, и брали туда по конкурсу. Он по нему не прошел, но каким-то образом ему удалось обаять администрацию, и все-таки его в этот класс взяли. Мальчишка картавил, плохая память никак не выдавала в нем человека, который мог бы стать, например, актером. Но в десятом классе он себя проявил – стал читать намного больше, чем все остальные. И доказал, что достоин, чтобы с ним занимались больше, чем с другими. Увлекся театром и в конце десятого класса заявил мне, что будет поступать в Москве на творческий факультет. Я его заставила заниматься с логопедами, мы очень долго с ним выучивали отрывки из произведений, потому что в театральную студию он не ходил. В итоге он поступил в самый главный театральный институт в нашей стране – ГИТИС! Я ему говорила: “Артем, первым делом я хочу тебя увидеть в главной роли в каком-нибудь военном фильме! И вот однажды звонит моя подруга и говорит: “Марина, Артема Федотова убили!” – “Как убили?!” – “Ну по второму каналу, в кино убили!” Я быстро переключаю, а он там действительно в роли военного летчика, умирает! Роль ему отлично удалась, впрочем, как и роль лучшего друга Валерия Харламова в “Легенде №17” (на фото справа). И я очень счастлива, что возилась с ним не зря! Сегодня у меня новое увлечение – растить малышей с пятого класса. Старшеклассников уже сложно “переучить под себя”, они уже сформировались, и ты просто даешь знания. А с малышами можно творить что хочешь! И когда ты в речи детей, в телодвижениях вдруг видишь свое отражение – это так интересно! Ты их начинаешь воспринимать как собственных детей. Не могу представить, как буду с ними прощаться. Записал Даниил ФЕДОРОВ   Белла Станиславовна ЗАВОРИНА, преподаватель изобразительного искусства средней школы №43: – В детстве я мечтала стать художником. Из небольшого сибирского городка поехала поступать в Ленинградское художественно-реставрационное училище. Но судьба распорядилась так, что попала я в Иваново и поступила в училище, которое оказалось педагогическим. На практике я была в малокомплектной школе. Там в одном классе учились ребята из разных параллелей. Например, на первом ряду сидел один первоклассник, на втором ряду – два второклассника, а на третьем – несколько третьеклассников. И нужно было провести урок одновременно для детей из нескольких классов и параллелей, а работу построить так, чтобы интересно было каждому! И вот тогда я поняла, что очень хочу работать именно в школе и каждый день видеть эти замечательные, полные любопытства детские глаза. Самый ценный опыт работы с детьми я получила, когда мне, совсем молодому педагогу, доверили классное руководство в пятом классе. Там были добрые и хорошие ребятишки, но они регулярно преподносили разные сюрпризы. И мы (шесть девочек и я) боролись с нашими неугомонными мальчишками: они всегда что-нибудь придумывали, а мы старательно исправляли их ошибки. Как-то прихожу я в школу, а меня встречает директор и говорит: “Зайдите в свой класс и наведите там порядок”. Я открыла дверь – и обомлела. Тогда в моде была прическа под названием “площадка”. Но моим мальчикам было мало просто прически, они хотели еще как-то выделиться... Такого разнообразия красок для волос, как сейчас, раньше не было, и они покрасили свои волосы в разные цвета художественной тушью и зеленкой! Я не нашла другого выхода, как построить всех и отвести в ближайшую парикмахерскую. После того как подстригли первую тройку, раздался громкий смех. Волосы-то сбрили, а вот головы остались именно такого цвета, какого была “площадка”! На следующий день 20 мальчиков пришли в школу лысые и с цветными головами: красные, желтые, синие, зеленые. Вот такие они – веселые пацаны из “З” класса. Еще одна история произошла по мотивам спектакля “Гуманоид в небе мчится”, на который мы с классом ходили в театр. Сюжет про мальчика, который выдавал за своего отца постороннего мужчину. В итоге один из моих учеников поступил точно так же. Привел соседа, который сыграл роль строгого отца... И каково же было мое удивление, когда через пару недель пришел настоящий отец! Впрочем, он был поражен не меньше. Это был трудный, но любимый класс, который дал мне такую закалку, что я теперь могу спокойно найти подход к любому ученику, даже самому проблемному. Свою педагогическую деятельность я начинала с учителя начальных классов и старшей вожатой, сегодня я заместитель директора по воспитательной работе и преподаю изобразительное искусство. И пусть я не стала художником, зато учу детей рисовать и понимать искусство, помогаю им определиться в жизни. Что может быть лучше? Записала Мария СУХИНА   Людмила Аркадьевна КОТОВА, преподаватель английского языка гимназии №7: – Я с пяти лет у кукол в тетрадках рисовала красной пастой тройки, пятерки, исправляла ошибки. И по сей день занимаюсь тем же самым – более 30 лет! И ни разу не пожалела, что стала педагогом. Я многому училась у своих учеников, делала выводы. Однажды в классе нужно было провести генеральную уборку. Мы отобрали по пять свободных девчонок и парней, распределили обязанности и принялись за дело. Девочки шумели, веселились. Вскоре меня вызвали к директору. “Ребята, скоро вернусь, и мы с вами продолжим”, – говорю я и ухожу. Возвращаюсь минут через 15, захожу в класс. Тишина. Девчонок нет, ни одной. Мальчишки старательно оттирают кабинет. “А где девчонки?!” – спрашиваю я. “А они сразу убежали, как только вы ушли…” – скромно ответили мальчики и вернулись к работе. Отмыли окна, парты, пол, прополоскали все тряпочки, встали солдатиками и спросили: “Вам еще чем-нибудь помочь?” В тот день я поняла, что на моих парней можно положиться, в отличие от девиц. Бывали, конечно, и острые ситуации, из которых нужно было выкручиваться. Когда я помимо английского языка преподавала еще и немецкий, учился у меня один сложный класс. И однажды они решили меня проверить. На перемене написали на листочке: hure, что в переводе значит “сука”, и листочек положили мне на стол. Зайдя в класс и прочитав надпись, я на пару минут задумалась, как себя вести, отнести ли это слово к себе и что вообще делать? Я была еще неопытна, но сообразила и говорю: “Как здорово, ребята, что вы умеете находить слова. Но хочу вам сказать, что это по отношению к животным имеет то же значение, что и женский род – к людям”. “А слово, слово-то как переводится?” – не унимались ребята. “Ну, переводится-то как «сука»”, – невозмутимо ответила я. Ученики одобрительно загалдели: “Знает! Наш человек…” С этим классом конфликтов у меня с тех пор никогда не было. Вообще я всегда старалась ставить себя на место школьников, искала с ними взаимопонимание, чтобы лучше разобраться в ситуации и понять, почему произошло так, а не иначе. И все проблемы я решала только с детьми, не затрагивая их родителей. Однажды ребята, которых я учила уже семь лет, пришли ко мне, выстроились в ряд с серьезными лицами, поклонились в пояс и сказали: “Большое спасибо, Людмила Аркадьевна, что вы не трясли наших родителей и все пытались разрешить с нами. Мы должны думать над своим поведением самостоятельно”. Думаю, это дорогого стоит. Записала Полина ЗЕЛИНА