На пресс-конференции после генеральной репетиции “Метаморфоз” по Кафке исполнительница роли матери главного героя Элва Оск Олафсдоттир сообщила, что в Исландии живут театральные маньяки. В маленькой стране много маленьких независимых театров. Один из них – “Вестурпорт”, организованный десять лет назад, когда его актеры и режиссеры были еще студентами.

Все эти годы театр ставит спектакли, которые становятся хитами. Так было и с самой первой постановкой “Вестурпорта” – “Ромео и Джульетта”, высоко оцененной на родине Шекспира. С тех пор театральная компания объездила со своими спектаклями полмира. Весной этого года режиссер спектакля, привезенного на фестиваль в Норильск, Гисли Эрн Гардарссон получил Европейскую театральную премию на фестивале “Новая реальность” в Санкт-Петербурге. Вторым российским фестивалем в биографии “Метаморфоз” стал форум искусств северных городов мира. Норильские зрители, пришедшие на Кафку и до последнего времени даже не слышавшие о театре из Рейкьявика, увидели в высшей степени профессиональный спектакль, когда все продумано до мелочей – от концепции постановки до ее технического воплощения. Декорации, костюмы, музыка, свет, звук – ничего лишнего, случайного, все четко, ясно и так же виртуозно, как и игра актеров. Параллельные миры Двухъярусные декорации позволяют видеть два мира одномоментно. Грегор, превратившийся в насекомое, обитает наверху, в комнате под ним – его семья, ради которой он жертвовал всем, работая, чтобы обеспечить обанкротившегося отца, мать и сестру. Постепенно семья уносит из верхней комнаты все вещи, и отверженному уже не за что в ней зацепиться. В спектакле он не умирает, как у Кафки, а совершает самоубийство, повесившись на красной занавеске. Роль Грегора Замзы на фестивале в Санкт-Петербурге, если верить афише, играл сам постановщик спектакля (и основатель “Вестурпорта”) Гисли Эрн Гардарссон. С этим спектаклем театр побывал в Лондоне, Нью-Йорке, Сиднее и других городах мира. По словам артистов, в Европе “Метаморфозы” оказались популярнее, чем в Исландии, возможно, из-за того, что у исландцев нет европейского исторического опыта. Для Матиаса Лека, чем-то очень похожего на нашего Олега Меньшикова, роль Грегора началась с тренировок, в том числе и по скалолазанию. Сначала он был уверен, что постановщики пригласили не того актера. Как и автор, исполнитель главной роли не слишком задумывается о собственном отношении к герою. – Очень печально проснуться и обнаружить, что ты насекомое. Но если вчитаться в Кафку, он пишет об этом как о свершившемся факте. Мой герой прежде всего пытается справиться со своим новым состоянием и очень переживает за родителей, сестру. Самое интересное превращение происходит с членами его семьи. В спектакле человек-насекомое по-прежнему хорошо говорит (по-английски), остается в своем прежнем костюме, его изменения актер передает в основном с помощью пластики. Грегор вызывает отвращение только у окружения: они то и дело затыкают носы, убегают, падают в обморок и тому подобное. Пластика очень важна и для всех остальных актеров спектакля. Конечно, им в отличие от Матиаса Лека не приходится передвигаться по стенам и перилам, для семейства Замзы, управляющего и жильца режиссером найдено другое пластическое решение: они движутся и говорят как бы автоматически, слишком ясно и четко для живых, настоящих людей. Похоже, что театр, взявший за правило “не проповедовать”, в спектакле, показанном в Норильске, отступает от него, транслируя в зрительный зал, что окружение Грегора Замзы – это мы. Цветущий сад, на фоне которого качается на качелях сестра Грегора, Грета, отец и мать, осыпающие цветами дочь-красавицу, – картинка, греющая душу любого и каждого. Ради достижения идеала можно перешагнуть через труп сына и брата, если он не вписывается в пейзаж.

Гнев близких то и дело обрушивается на несчастного Грегора