Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
«Легендарный» матч Далее
В четвертом поколении Далее
С мечом в руках Далее
Экстрим по душе Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
Дорога в облака
7 июня 2008 года, 14:35
Фото: Денис КОЖЕВНИКОВ
Текст: Денис КОЖЕВНИКОВ
Бойтесь мечтать – ибо мечты имеют обыкновение сбываться, гласит японская пословица. Норильчанин Константин Вятчин, работая глубоко под землей на руднике «Таймырский», мечтать не боялся. А грезил он… о небе. Много лет он упрямо шел к профессии пилота, «налетывая» необходимые летчику часы во время длинных северных отпусков.
Мечта летать и быть летчиком завладела Константином еще в детстве. Именно поэтому по окончании средней школы в Норильске он не раздумывая отправился поступать в широко  известное в Советском Союзе Актюбинское высшее летное училище гражданской авиации. Тогда гражданских летчиков готовили именно там, учебное заведение славилось своей школой.
Однако «дорога в облака» для Константина не сложилась с самого начала. Актюбинское летное училище в Казахстане расформировали в начале 90-х годов, а курсанту из Норильска удалось проучиться в нем всего год. Те из его однокашников, кто сумел перевестись в другое заведение, продолжили учебу по специальности в Бугуруслане, на территории Российской Федерации. Константину пришлось возвращаться в Норильск. Здесь его ждала призывная комиссия военкомата, сотрудники которого уже готовились разыскивать Вятчина как злостного уклониста.
 
Институт
Недолго думая он подал документы в Норильский индустриальный институт. Причем, по его словам, специальность пришлось выбирать по принципу «где меньше учиться». Не потому, что несостоявшийся летчик был ленив или не способен к наукам. Константину требовалось сэкономить время для достижения своей мечты о летной профессии.
На первых курсах института во время практики Константину приходилось работать совсем не там, куда он стремился. Вместо неба ему пришлось спускаться под землю, где уже в начале студенчества он трудился в должности горнорабочего и проходчика. В то время производственные требования были менее жесткими, да и работал он неплохо. Поэтому руководство пошло  молодому горняку навстречу и предложило составить график работы таким образом, чтобы в армию ему идти в ближайшее время оказалось, так сказать, недосуг. По признанию Константина, те два года, что довелось ему прожить в соответствии с данным графиком, практически выпали из памяти. Запоминать-то было особо нечего: в ночь – под землю, с утра – на учебу. И так два года.
 
Карьера под землей
Институт закончен, работа на руднике вошла в стабильный ритм. Вятчин стал двигаться вверх по служебной лестнице. Знания и старательность горняка в итоге привели его к должности мастера, заместителя начальника участка и вполне могли определить еще на более ответственную работу. Однако, имея перед собой совершенно иную цель, о которой знали только близкие, Вятчин отказался от очередного повышения по службе и даже вернулся из заместителей начальника участка обратно в мастера. Свой тогдашний выбор он объясняет просто: слишком много возни с бумагами, траты времени, которое требовалось  совсем для другого, большая ответственность. А сделать карьеру под землей он не стремился. Все свободное время Вятчин отдавал изучению летного дела.
Сказать «отдавал все свободное время» – значит не сказать ничего. Константин все свои длинные северные отпуска проводил в аэроклубах – то в Санкт-Петербурге, то в Краснодаре. Летал на спортивных и тренировочных самолетах Як-18Т, Як-52, Ан-2. С последним самолетом Константину, по его словам,  необычайно повезло. В Выборгском аэроклубе, где его к тому времени уже знали, Вятчину предложили не просто полетать курсантом, но и поработать на выброске парашютистов. Таким образом, в течение целого сезона Константин налетывал вторым пилотом собственные тренировочные часы на Ан-2 и одновременно отрабатывал стоимость обучения, десантируя спортсменов-парашютистов.
Опыт таких полетов переоценить трудно: доставка парашютистов – это не просто тренировочные полеты «по кругу», а квалифицированная работа. Костина супруга не раз как бы между прочим замечала: «Мало того что весь год под землей пропадаешь, так и летом в отпуске тебя не увидишь!» Но Константин точно знал, вернее, чувствовал: шанс ему представится. Должен представиться. Поэтому в свободное время готовился теоретически.
 
Проблемы со здоровьем
За годы тренировок у Константина появилась масса знакомых летчиков. Да и сам он стремился в эту среду, регулярно общаясь с теми, кто работал на здешней линии с базировкой в Норильске от «Сибавиатранс», KrasAir и других авиакомпаний. Считая не вправе называть себя летчиком, Константин тянулся в компанию пилотов, общаясь с ними в их служебной гостинице в Кайеркане, на Шахтерской. Он хотел влиться в эту среду, стать равным.
На этих посиделках летчики открыто признавали, что горняк из Норильска имеет багаж специальных знаний по летному делу такой, каким может похвастаться не каждый из них. Позже командир Ту-134 «Сибавиатранс» будет вспоминать: «Кто бы мог подумать, что всего лишь год спустя буквально заглядывавший с обожанием в рот пилотам норильчанин сядет за штурвал «Боинга» и выйдет на международные линии!»
В июне 2006 года Вятчин взял очередной отпуск и приехал в Красноярск, уже имея на руках свидетельство коммерческого пилота. За документом стоял необходимый налет часов, успешная сдача теоретических экзаменов, летная проверка – техника пилотирования и самолетовождения, приобретенная на занятиях в аэроклубе. Тогда же Вятчин восстановился в Академии гражданской авиации в Санкт-Петербурге  на третий курс с учетом первого года обучения в Актюбинском училище. Правда, ему пришлось сдавать еще шесть экзаменов по предметам, необходимым до академического минимума конкретного курса вуза. Но Вятчину это показалось сущим пустяком, ведь к тому времени он получил еще и экономическое образование в родном индустриальном институте.
Пришлось решать и проблемы со здоровьем. Для пилота-любителя Константин подходил по всем статьям, а вот чтобы летать коммерческим пилотом, необходимо было пройти медкомиссию по совсем иным критериям. И здесь у Вятчина обнаружилась проблема, устранить которую можно было только посредством оперативного вмешательства. Волею случая Константин попал под наблюдение старого знакомого. На все уговоры Константина прооперировать его так, как это требовалось для прохождения летной комиссии, медик отвечал, что риск такой операции очень велик, и если что-то не получится, то он не то что летать не сможет, всю жизнь будет жить на таблетках. Но для Вятчина вопрос уже стоял ребром: либо летать, либо нет.
Через несколько месяцев восстановительного послеоперационного периода Константин на медкомиссии крутил педали велосипеда, проходил тесты и обследования, сдавал анализы.
 
Муж играет в самолетики
Свидетельство коммерческого пилота стало первым реальным шагом к  мечте. В отличие от любительских пилотских «прав» оно давало возможность не просто летать на спортивных самолетах в свое удовольствие, а работать по найму и пилотировать воздушные суда III–IV класса, включая Ан-24 и Як-40.
Чтобы получить это свидетельство, в мае 2006 года Вятчину  пришлось изрядно понервничать. Для сдачи экзаменов и проверок в Санкт-Петербурге ему требовалось всего четыре дня, но руководство рудника наотрез отказывалось отпускать горняка вне графика отпусков. Дело могло застопориться в полушаге от жизнеопределяющего для Вятчина этапа, в сущности, из-за мелочи, и Константин уже готов был пойти на «партизанский» ход с больничным листом. Однако в последний момент начальство все-таки удалось переубедить. Константин рванул в Питер, где уложился с экзаменами в два дня.
В такой спешке Вятчину получить на руки свидетельство так и не удалось, документ отправили по почте вдогонку. Свои летные «права» Константин получил за день до отъезда в очередной отпуск. Но он их все-таки  получил и, определив супругу с ребенком на отдых, отправился в Красноярск.
Сейчас, вспоминая марафон к заветной мечте, Константин признается, как в глубине души молился, чтобы жена поняла его и все вынесла. Супруга к сложившейся ситуации сначала отнеслась по-женски философски: мол, у каждого в голове свои «тараканы», пусть муж играет в самолетики, главное – не пьет и семью содержит.
 
«Кукурузник»
В Красноярске летная карьера Константина неожиданно начала набирать обороты. Первым делом он отправился по авиакомпаниям с просьбой взять его на работу. Везде получал отказ или предложение «зайти завтра», но он упрямо продолжал стучаться во все двери. Под конец, когда руки совсем уже опустились, Константин известил семью, что через пару дней  будет у них на Юге. И тут знакомый еще по Норильску пилот посоветовал сходить в KrasAir. Причем аргумент выдвигал самый что ни на есть простой: в лоб не ударят!
В лоб действительно не ударили. Однако дали понять, что таких, как Вятчин, у них – очередь вдоль забора. И, полистав кипу документов, спросили:
– Чего, собственно, молодой человек, вы от нас хотите? – На какую-то мысль бумаги Константина, видимо, все-таки навели собеседника.
– Да ничего особенного! У меня есть мечта, есть определенный предел этих грез – когда-нибудь пилотировать Ту-154. А сейчас я просто хочу летать! Хоть на метле, но летать! – последовал ответ.
– Ну ты бравый парень! – не удержался экзаменатор и снова полез в документы. – И что мы тебе можем предложить? Только Ан-2 в Ачинске – поля опрыскивать на лето.
– Да с удовольствием! – Константин был счастлив.
Так Вятчин попал на свою первую настоящую летную работу вторым пилотом в группу Ан-2 и по собственной воле снова оставлял семью без своего присутствия. И никто тогда не мог предположить, что испытание Вятчиных разлукой продлится целый год, в котором супруги смогут увидеться всего один день.
На новой работе Константин брался за все, что предлагали: опрыскивал сельскохозяйственные угодья, занимался аэрофотосъемкой, летал по заданию лесоохраны. Вставал в 4 утра, чтобы самому заправить самолет и залить масло, мыл и чистил машину. Даже техсостав удивлялся, глядя на него, то и дело вставляя: «Да ладно, Костя, мы сейчас все сделаем». Но Костя занимался всем исключительно сам, потому что  любил свою работу, свою машину, стремился в небо и жаждал полетов.
В тот сезон Константину пришлось делать по 40 вылетов за день. По его признанию, эти полеты  дали ему неоценимый опыт управления самолетом, уверенность в себе, чувство машины и, конечно, налет часов. Константин до сих пор с восхищением вспоминает опрыскивание полей на высоте пяти(!) метров, когда многотонная машина причесывает колосья своими шасси.
 
Заграничный паспорт
Когда в сентябре закончился срок договора, Вятчина вызвал к себе летный директор KrasAir и вдруг спросил: «Слышал я, ты в компьютерах разбираешься». – «Разбираюсь на уровне продвинутого пользователя». – «А с английским у тебя как?» – и раскрыл книгу с техническим описанием некоторых систем самолета. Выслушав доклад пилота о принципах работы топливной системы иностранного самолета, переведенный Вятчиным с английского, директор поинтересовался загранпаспортом.
Пребывая в полном недоумении, Константин спросил, зачем ему заграничный паспорт на «кукурузнике». Никакого вразумительного ответа Вятчин так и не получил, услышав от летного начальника только: «Так положено». Ничего толком не объясняя, летный директор поставил задачу: «Первым делом отправляйся получать загранпаспорт и через две недели прибудешь на тестирование по английскому языку».
А на сентябрь до Норильска – ни одного билета. И супруга с ребенком вот-вот приезжают в Красноярск. Вятчин снова в авиакомпанию – с просьбой о помощи. На норильский рейс его устроили как члена экипажа. Единственное, на что еще пошло суровое новое начальство, – дали день на свидание с женой, но предупредили: «Если не явишься к 25 сентября с загранпаспортом, разговаривать нам с тобой больше будет не о чем».
Когда Вятчин встретил супругу, язык у него так и не повернулся сообщить об очередном изменении в его планах. Встретил, привез и тут же отправился к матери – просить, чтобы та помогла совладать с ситуацией и объяснить все жене.
Через несколько дней Константин был в Норильске. А в паспортно-визовой службе ему порекомендовали… «позванивать где-то к началу декабря». Десять дней Вятчин обивал пороги всех инстанций в надежде преодолеть эти, возможно, последние полшага к своей мечте о небе. И когда идти было уже некуда, он попросил аудиенции одного высокопоставленного чиновника – всего две минуты, чтобы попробовать убедить того помочь. И Косте пошли навстречу – в назначенный день он уже звонил в авиакомпанию и доложил, что загранпаспорт у него на руках. «Хорошо, – послышалось в трубке. – Ждите». И все.
 
А что дальше?
Костя, вспоминая те дни, говорит, что в голове тогда не осталось мыслей, кроме одной: ради чего он все это делал?
И отправился под землю на очередную смену. А через несколько дней – звонок с требованием прибыть в Красноярск к 4 октября со всеми документами. На вопрос, с какими именно, последовал безапелляционный ответ: «Со всеми!».
Костя понял, что настал именно тот момент, которого он ждал столько лет, к которому готовился все это время. Коллеги восприняли известие об увольнении как блажь ненормального и долго уговаривали не писать заявление. Но Вятчин «пошел по начальству» со словами, что его работа здесь закончилась так или иначе, независимо от того, потребуют от него отработки положенных двух недель или нет. Его уволили.
Впрочем, нервные встряски не прекратились для Констанина и после нелегкого прощания с рудником. Прибыв в Красноярск и явившись в авиакомпанию из аэропорта с вещами, ему еще некоторое время пришлось испытывать на себе манеру местного начальства «наводить тень на плетень». Его отправляли по инстанциям, по тестированиям, ни словом не обмолвившись зачем. И только после получения всех результатов Вятчин наконец услышал ключевые слова: «Ну вот. Теперь иди пиши: «Прошу принять вторым пилотом на «Боинг-737».
Результат многолетних трудов Вятчина превзошел все его ожидания и надежды. Этап работы на отечественных лайнерах – то, о чем Константин когда-то грезил, к чему готовился, отрабатывая работу на тренажере, – просто прошел мимо. Он попал сразу  за штурвал иностранной машины, о которой и мечтать-то не думал.
По словам Вятчина, в одном месте и в одно время сошлись все счастливые обстоятельства. Они подвели удачный итог его непрерывной подготовке, многолетнему труду, вере в себя и силе воли. Невообразимым образом в нужный момент все достоинства Вятчина оказались востребованными в большой авиации, когда стала очевидна острая нехватка подготовленных пилотов, знающих английский язык и умеющих обращаться с компьютерной техникой. Именно поэтому, рассказывая о своей подземно-воздушной эпопее, Вятчин видит ее гораздо проще и не склонен возводить в категорию из ряда вон выходящих.
Когда Константин начал летать и, как говорится, работать летчиком, даже тогда его супруга не верила в то, что увлечение мужа превратится в серьезное дело. И только когда он вернулся с полуторамесячной учебы на «Боинге» из США, она задала вопрос: «Если все это так серьезно, что дальше-то? Мы в Норильске, ты где-то летаешь».
 
Чтобы не сглазить
Сегодня Вятчины живут в Домодедово. Когда Константин подписывал заявление о приеме на работу, он даже не обратил внимания на то, что будет летать в московской международной авиагруппе KrasAir, пока ему после учебы не сказали: «Все, парень! Ты работаешь в Москве!» Вскоре и семья Константина перебралась в столицу.
Пройдя множество ступеней по лестнице летного мастерства, Вятчин и сейчас периодически пропадает на очередных курсах повышения квалификации. Вот и теперь он приехал на встречу с корреспондентом «ЗВ» с переподготовки на новые стандарты радиообмена на международных авиалиниях. Готовится сдавать нормативы линейного пилота II класса, имеет все возможные допуски на право пилотирования «Боинга», включая право использования московской воздушной зоны, допуск к международным полетам, допуск к визуальным заходам на посадку, допуск на обслуживание самолета в транзитных аэропортах…
Вятчин говорит, что ни о чем не жалеет, хотя до сих пор чувствуется настороженность в его оценке происходящего – не сглазить бы! Шутка ли – так стремительно подняться из рудника под землей до кабины пилота международных авиалиний!
Депрессия первых дней после переезда на новое место у Вятчиных давно позади. Это Константин понял, когда однажды жена обмолвилась, почему же они не переехали раньше. Тоски по Норильску Вятчин за собой не замечал, поскольку все тринадцать с половиной лет работы за Полярным кругом осознанно готовился изменить свою жизнь, хоть и с определенной долей риска.
…Через некоторое время, после того как Вятчин попал в большую авиацию, довелось ему сажать свой лайнер и в Норильске. Сейчас Константин признается, что где-то в глубине души стремился сюда в своем новом качестве, чтобы шагнуть на эту «бетонку» пилотом, чтобы самому себе и этой земле доказать: получилось! Отчасти поэтому, когда увидел в списке пассажиров знакомые имена, не удержался и вышел к ним из пилотской кабины «перекинуться парой слов». Этого оказалось достаточно, чтобы ошарашенные земляки летели до аэропорта назначения с открытыми ртами.
Аэропорт города Ираклион
Где-то над Средиземным морем
0
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск