Доктору биологических наук Леониду Колпащикову сегодня исполнилось 65 лет. Сорок один год – две трети жизни – ученый проработал в Научно-исследовательском институте сельского хозяйства Крайнего Севера и возглавляет сейчас отдел биологических ресурсов. Ученый на днях возвратился в Норильск из Канады, где участвовал в XIII Арктической международной конференции, обсуждавшей проблемы мировой популяции северного оленя. “Заполярный вестник” поздравил юбиляра, а он, в свою очередь, рассказал журналистам о результатах научного форума, о домашнем оленеводстве и отстреле “дикаря”, о той огромной роли, которую играет олень в экосистеме Крайнего Севера.

О северном олене член-корреспондент  Российской академии естественных наук, член Русского географического общества Леонид Колпащиков знает почти все. Его изучением выпускник Кировского сельскохозяйственного института биолог-охотовед Леонид Колпащиков занялся в 1970 году. С тех пор об олене им написано две диссертации – кандидатская и докторская, около десятка монографий, опубликовано более 150 статей. Десятки тысяч километров пролетел Леонид Александрович над Таймыром на вертолете, занимаясь мониторингом оленьей популяции, тысячи километров исходил по тундре пешком. Участвовал в международных съездах и симпозиумах по охране окружающей среды в Дании, Германии, Гренландии, Финляндии, Норвегии, Швеции, Англии, Аляске, Канаде и Китае. За разработку “Научные и практические основы создания промыслового оленеводства” удостоен звания лауреата премии Совета Министров СССР. В 2009–2010 годах являлся координатором международного проекта “Сохранение биоразнообразия на Таймыре”. – Северный олень составляет основу экосистемы Крайнего Севера, – рассказывает Колпащиков. – Без северного оленя жизнь коренных жителей полярных широт невозможно представить. Он используется как транспортное средство, его мясо употребляют в пищу, из шкур изготавливают одежду и жилища, из пантов делают лекарства. А для городских жителей Заполярья оленина на прилавках – это не только деликатес, но и источник незаменимых на Севере полезных веществ. Так похожа на Россию… – Леонид Александрович, расскажите об Арктической международной конференции, в которой вы недавно участвовали. – Конференция, ставшая уже традиционной – один раз в четыре года, – прошла на берегу Невольничьего озера в столице канадской Северо-Западной территории Йеллоунайфе, небольшом городке, в котором проживает около 20 тысяч человек. В переводе его название означает “желтый нож”. Здесь в позапрошлом веке при добыче золота такими ножами вскрывали ящики с динамитом, чтобы исключить появление искр. Имеется в недрах и медь. Недалеко от Йеллоунайфе открытым способом добывают алмазы. Естественные ландшафты – тундровые и лесотундровые. Как видите, по совокупности природных и антропогенных факторов легко найти параллели с нашими Таймыром или Якутией. Как Александр Городницкий про Канаду пел: “Так похожа на Россию, только все же не Россия…” Северо-запад Канады – это места обитания одной из крупнейших в Северной Америке популяций карибу – северного оленя. Россию на конференции представляли также двое ученых из Якутии и один с Ямала.   – Это далеко не первый международный научный форум, в котором вы участвовали. Можете ли отметить какие-то особенности этой конференции? – Ведущая роль в конференции отводилась местному коренному населению, точнее, представителям общин, проживающих на тундровых территориях. В Канаде рациональное ведение оленеводства основано на взаимодействиях общин. Мониторинг оленей проходит с помощью и при непосредственном участии коренного населения. Потом данные обобщаются, и каждой общине предоставляется и локальная, и развернутая картина положения дел в популяции карибу. Это самый настоящий ко-менеджмент, своеобразное соуправление экосистемой. Ни одна община не добудет оленя больше, чем это рекомендовано, потому что понимает, что на будущий год может остаться без ничего. Члены хозяйств непосредственно участвуют в мониторинге популяции, ее охране, распределении промысловых квот и в контроле соблюдения правил и норм охоты. В современном понимании ко-менеджмент включает также экологический мониторинг и оценку состояния окружающей среды с учетом традиционных знаний коренных народов Севера. Реальная система управления и контроля промысловой деятельности хозяйств должна быть децентрализованной и основываться на принципе распределения прав и ответственности. На Таймыре система использования ресурсов популяции также децентрализованная, и это является объективной реальностью. Элементами этой системы являются фермерские и родовые хозяйства  в ареале популяции, а также сохранившиеся промысловые пункты бывшего госпромхоза “Таймырский”. Но у нас нет взаимодействия между хозяйствами, обмена информацией, обработки всех сведений, поступающих из разных точек. Мониторинг оленя в таймырских поселках не ведется. Наука, увы, бессильна – Ученые здесь могут чем-то помочь? – К сожалению, очень немногим. Наиболее плодотворным в изучении популяции оленя был период становления и эффективного функционирования промысловой отрасли. С 1980-го по 1990 год наблюдение за миграциями оленей и ходом промысла кроме научных сотрудников НИИСХ Крайнего Севера осуществлял специально созданный “Северный отряд” госохотконтроля Главохоты. Проводились регулярные полноценные авиаучеты, территория авиаобследования охватывала годовой ареал диких оленей на площади до полутора миллионов квадратных километров. Сейчас хорошо отработанная ранее система мониторинга разрушена. В настоящий момент необходимо сочетание локальных средств экологического мониторинга с глобальными, финансируемыми за счет госбюджета, использующими современные аэрокосмические средства, радиоошейники, компьютерные и ГИС-технологии. Спутниковые ошейники широко используются при изучении популяций карибу на Аляске и канадском Севере. В России спутниковыми ошейниками отечественного производства в 2010 году были помечены олени у наших соседей в Якутии. На Таймыре на подобные работы не нашлось средств. Слежение за помеченными животными позволяет проследить пути их миграций и выявить вероятные места скоплений животных. В результате могут быть резко сокращены затраты полетного времени и средств на проведение авиаучетов. Если места размещения крупных стад и скоплений северных оленей установлены, то для подсчета животных могут быть использованы многоспектральные спутниковые снимки. – Выявила ли конференция какую-то общую тенденцию в развитии популяции северных оленей и карибу в циркумполярных странах? – Да, численность популяции оленей во всем мире снижается. Некоторые эксперты связывают это с изменениями климата, некоторые – с антропогенным влиянием человека. Браконьеры и волки – А как обстоят дела с численностью оленей на Таймыре?   – К сожалению, мы подвержены общей тенденции. В последние годы данные исследований оленей в отдельных частях ареала свидетельствуют, что численность таймырского стада диких оленей сокращается – по экспертной оценке и расчетам на модели, современное поголовье оленей к 2011 году достигло 700 тысяч голов, то есть снизилось на 300 тысяч с 2000 года. И продолжает сокращаться. Причин здесь много. Это и деградация пастбищной территории, и возрастающее воздействие антропогенных факторов как на среду обитания, так и на самих животных, и нелегальная охота, ведущаяся с нарушениями структуры добываемых животных, и влияние хищников, особенно волка, численность которого на Таймыре и в Эвенкии превышает уже 4000 особей. Наличие большого количества диких и  домашних северных оленей создает для хищников благоприятную кормовую базу. Такое количество волков способно ежегодно съедать до 40–50 тысяч диких северных оленей,  режут они и немалое число домашних. В итоге возросшая численность волка влияет не только на размещение и перемещение диких северных оленей, но вносит сложности и в ведение домашнего оленеводства. – Как бороться? – Самым результативным способом в борьбе с этим хищником является отстрел волка с помощью авиации. Но он давно не ведется в силу своей дороговизны. Значит, необходимо усилить борьбу с волками на территории Таймыра всеми доступными наземными способами. К примеру, в Якутии охотникам, добывшим волка, платят до 30 тысяч рублей. Это сразу же эффективно сказалось на отстреле хищников. – Какие еще факторы влияют на снижение поголовья? – Неконтролируемый отстрел. Служба по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира в силу своей крайней малочисленности и технической неоснащенности не в состоянии этому противостоять. Промысловая ситуация вышла из под контроля по всему ареалу дикого северного оленя – от Якутии до Ямала. Она изменилась не только из-за развала промысловой системы, но и по причине  смещения путей и сроков миграций основных группировок диких оленей. Это привело к многократному сокращению количества промысловых баз на Пясине – основном промысловом районе семидесятых-восьмидесятых годов. После 2000 года на Таймыре возросло количество охотпользователей разных форм собственности, произошла приватизация лучших охотугодий, появились многочисленные фермерские хозяйства, ориентированные, главным образом, на промысел оленей на суше в зимний период с использованием современной снегоходной техники и нарезного оружия. Кроме промысловых хозяйств и населения Таймыра отстрел диких оленей ведут фермерские хозяйства и население Эвенкии, Анабарского и Оленекского районов Республики Саха (Якутия), левобережья Енисея. Здесь промысел животных осуществляется на путях миграций и в районах скоплений на зимних пастбищах звеньями по два-три охотника. Таких звеньев только на Таймыре и севере Эвенкии выставляется более двухсот пятидесяти. Требуха и шкуры оленей при этом не утилизируются, а оставляются гнить в тундре, что грозит вспышками опасных инфекций, из которых наиболее губительны сибирская язва, ящур, дикование (арктический вариант бешенства. – Авт.), бруцеллез, токсоплазмоз. Большинство указанных инфекций передается различными путями, в том числе кровососущими насекомыми, что многократно увеличивает скорость их распространения. Болезни пока не оказывают существенного влияния на динамику численности таймырской популяции диких северных оленей. Но ситуация быстро может измениться. Вспышки эпизоотий способны нанести непоправимый ущерб промысловому и домашнему оленеводству. Рога и копыта – Какие формы заготовки дикого оленя сейчас существуют? – Около восьмидесяти процентов оленей добывается зимой на суше и только двадцать – летом на водных переправах. Подранки – а это до четверти добытых на суше животных – гибнут или становятся добычей хищников. Практикуется заготовка пантов от взрослых самцов диких оленей путем их срезки с животных на водных переправах. После удаления пантов большинство животных гибнет. Промысел оленей в последние 15 лет имеет избирательный характер – отстреливаются в первую очередь более крупные животные с целью экономически выгодной продажи мяса. А значит, выбиваются самцы-производители. Малочисленный штат охотинспекции не в состоянии контролировать промысел диких северных оленей, который ведется с нарушениями сроков, объемов и способов добычи. Браконьерская охота  существенно превышает данные официальных заготовок. – И какой вы видите выход из ситуации? – Планомерно на федеральном, краевом и местном уровнях брать ситуацию под контроль. Объединять природопользователей на принципах ко-менджмента, как это сделано в Канаде. И конечно же, ужесточать контроль, расширяя штаты и улучшая оснащенность охотинспекции. В истории уже были прецеденты уничтожения популяции крупных и средних позвоночных животных – бизонов в Америке, сайгака в России. Нельзя допустить, чтобы такая же участь постигла и северного оленя. Добывать его необходимо – чрезмерный рост численности также неизбежно ведет к эпизоотиям, но добывать цивилизованно и контролируемо. Заготовка оленей может быть практически безотходным производством, как это было в советские времена в период расцвета госпромхоза “Таймырский”. Полученное в результате отстрела диких оленей сырье – мясо, шкуры, камус, рога – перерабатывалось полностью. Мясо, которое, кстати, содержит селен, способствующий выведению из организма тяжелых металлов, продавали в столовые Норильского комбината, из шкур шили национальную одежду и обувь, рога и остатки шкур после раскроя использовали для изготовления северных сувениров, кости и внутренности отправляли на кормокухню зверофермы, а из рогов и пантов готовили сырье для уникального лекарства. При грамотной безотходной переработке оленя стоимость мяса в общей стоимости оленьей туши составляла приблизительно тридцать процентов. Оленина постоянно должна быть в рационе норильчан: человек должен питаться продуктами своей среды обитания. Но добываться олень должен только цивилизованными методами.

Малая авиация существенно облегчает работу ученых Первыми форсируют реку самые сильные самцы Олень с “радиоколье”