В начале своей журналистской карьеры я готовила для газеты заметки фенолога и пользовалась книгой Анатолия Мухачева «Край многоликий». Года два назад изучала его «Выживание» в таежных условиях, а на днях пыталась приготовить несколько блюд по рецептам из книги кандидата биологических и доктора сельскохозяйственных наук Мухачева «Оленина на столе».

– Вы много пропустили, – улыбается Анатолий Дмитриевич. – Книгу «Край многоликий» Гидрометиздат выпустил в 80-е годы на паршивой бумаге и с плохими фотографиями. С тех пор у меня 35 книг вышло, в том числе в норильском издательстве «Апекс». Еще две у них лежит: «Выживание в субарктике» и «Северная мозаика». Первая ее часть – о зверях и птицах, вторая – о коренных жителях Таймыра, в последней части четыре рассказа. Исключительно о людях Севера – охотниках, оленеводах. Я ведь еще рассказы пишу. Подготовил целый сборник, ищу издателя. Примерно восемь рассказов были опубликованы в журналах «Охотничьи просторы», «Факел Таймыра». Последний мой рассказ «Эрна» – о женщине-ненке, которая всю жизнь в тундре провела, – участвовал в конкурсе имени Огдо Аксеновой. Хоть я сам автор, но считаю, что рассказ замечательный получился, потому что мне удалось раскрыть характер героини, показать тяжелый женский труд. Мне казалось, что шансов быть замеченным у «Эрны» очень мало. Я так рассуждал: Огдо Аксенова – долганка, а я про ненку пишу… Но попал в число победителей. Организаторы конкурса обещали издать сборник произведений лауреатов. Скоро он должен выйти. – А на языках северных народов вы говорите? – Маленько разговариваю, маленько понимаю. Меня жизнь заставила трудиться во всех направлениях. Двадцать лет я заведовал отделом оленеводства. В подчинении у меня было девять мужчин и  30 женщин, каждая, мягко скажем, с характером психопатки – так что психологию тоже изучал… – В книге «Оленина на столе» меня больше всего поразило, что вы пили оленью кровь. На этот поступок вас тоже знание психологии подвигло? – Знаете, как говорят на Руси: с волками жить – по-волчьи выть. – Но не до такой же степени! – Если бы я отказался, не получилось бы контакта с  местным населением. Этого нельзя допустить – иначе вы станете у них изгоем. Я был их начальником, а чтобы пришлого человека почитали и приняли, надо соблюдать этикет. – А блюда из оленины едите? – Вчера ел котлеты из оленины, позавчера – беляши. – Сами готовите? – Да. Встаю в половине седьмого, делаю завтрак, спрашиваю жену: сударыня, вы готовы завтракать? Как правило, она готова. Обедаем мы кто как, а когда супруга возвращается с работы, у меня ужин почти готов. И посуду я сам мою. – С детства приучены? – С детства я приучен к ответственности. В годы войны мы жили в Томске. Отец на фронте воевал, а мама работала медсестрой в госпитале. Зарплата у нее была 190 рублей. Что по тем временам можно было купить на эти деньги? Половину ведерка картошки или полбулки хлеба. Голодные были. Мне лет восемь-девять исполнилось, двоюродный брат был старше на три года, и еще один парнишка лет пятнадцати в нашей компании состоял. Уходили втроем за сорок километров в тайгу с одним ножичком, бреднем и шестью крючками. Ловили рыбу. Я был ответственным за чай и за костер. Спичек, как вы понимаете, не было – кремень для выбивания искры да фитилек. Ребята вечером поставят шесть крючков на живца, а я у костра сижу и жду, когда колокольчик зазвенит, бужу старшего посмотреть, что клюнуло. Восемь-десять дней в тайге проживем, домой на пару дней вернемся – и опять в тайгу… В 1946 году отца перевели работать в «почтовый ящик» №125 в Подмосковье, вот тогда и началась другая жизнь. Учебники появились уже в пятом классе. В начальной школе я ведь как учился: мама перо привязала к палке – ручка получилась. Из сажи сделала чернила – как можно было их сделать?! Чехол от патефона взяла, ручки к нему пришила – школьная сумка вышла. Вместо тетради дала старую книгу – между строчками писать можно было. Учебник у одной лишь учительницы был, вот она четыре года нам что-нибудь читала, рассказывала, писала. – А у вас книги когда появились? – В пятом классе и появились. Мама подарила мне полное собрание сочинений Пушкина… в одном томе. Глядя на те пушкинские строки, я вдруг взялся за перо. Решил написать рассказ про тайгу. Отправил его в «Комсомольскую правду» и получил из редакции письмо: очень приятно, что у вас есть склонность к писательству, но все же надо больше учиться у классиков. Я отложил свое сочинительство. А когда пришел на завод, в тот же «почтовый ящик», где работал отец, стал посещать литературный кружок при Доме культуры. Позднее писал в районную газету. – Потом написали две диссертации, 17 учебников, 35 книг… Одну из них, «Розовую чайку», вы посвятили памяти очень известного в Норильске человека – биолога-охотоведа Бориса Михайловича Павлова... – Я всегда говорю, что открытие Борисом Михайловичем на территории округа розовой чайки золотыми буквами вписало его имя в отечественную науку. Моя «Розовая чайка» состоит из миниатюр о зверях и птицах и – скрыто – о людях, слившихся с природой.   Я добрый человек, все кому-нибудь посвящаю. В прошлом году вышла книга «Портрет бурого медведя». Потрясающая книга! Я три раза ее поцеловал, когда держал издание в руках. Книгу посвятил замечательному Григорию Дмитриевичу Якушкину, заместителю Павлова. (Оба ученых работали в отделе промысловой биологии Института сельского хозяйства Крайнего Севера. – Авт.) С Борисом Михайловичем мы познакомились еще до Норильска, в Салехарде. Павлов работал в заготконторе, а я был главным зоотехником в совхозе. У меня, знаете, какое хозяйство было? Одних только оленей 24 тысячи голов! Это половина того поголовья, которое в 2000 году насчитывалось во всех хозяйствах Таймыра! В совхозе мы тогда добывали 20 тысяч центнеров рыбы. Сейчас на Таймыре 1,3 тысячи тонн ловят. Так что можете представить мою нагрузку. В полшестого вставал, шел на дойку, потом на звероферму… – Зато какую «народную академию» прошли, сколько навыков приобрели, с людьми замечательными познакомились – все это в ваших книгах. Интересно читать, как люди охотятся, создают семьи, ловят оленей, шьют одежду, – увлекательное «Путешествие в мир оленеводов» получилось. Каждую главу в этой книге вы тоже кому-то посвятили.   – Я же говорю: добрый человек (улыбается). «Большая страна» – об Аляске – посвящена американским ученым Дэвиду Клайну и Джеку Люику. В 1974 году они приезжали на Таймыр. На следующий год нас пригласили на Аляску. Группа научных сотрудников Российского Севера ездила в Анкоридж, на мыс Барроу, самую северную точку Аляски, на остров Нунивак. Оттуда, кстати, к нам на Бикаду привозили овцебыков. Вернувшись с Аляски, я написал 15 очерков, публиковал их в газете «Советская Эвенкия». Когда был в командировке в Красноярске, отнес очерки в альманах «Енисей». Но в редакции сказали, что в моих услугах не нуждаются, потому что о других странах для альманаха могут писать только журналисты-международники. – В книге «Путешествие в мир оленеводов» я прочитала о вашем юношеском увлечении Жюлем Верном, Майном Ридом, Джеймсом Кервудом, часто вы делаете ссылки на Джека Лондона. А кроме писателей-романтиков кто вам близок? – Вы ничего не читали?! Анатолий Дмитриевич достал из сейфа книгу «Сын всея Руси». Новое исследование о Пушкине. Издана в серии «Библиотека «Норильского никеля» в 2005 году. – Вот – дело жизни. Спасибо Андрею Михайловичу Грачеву и его коллегам за то, что книга увидела свет. Я обдумывал ее много лет. Пришлось создавать целую библиотеку: произведения Пушкина, воспоминания о нем, исследования. У букинистов много литературы покупал. Набралось более пятисот томов. – Только по Пушкину? – Да. Моя жена говорит, что с такой огромной библиотекой жить больше не хочет. Я книги почти все перевез в Оболенск, куда мы намереваемся переехать. Буду в отпуске, почищу библиотеку: есть книги, которые я никогда уже не буду читать или перечитывать. Рядом с нашим домом школа стоит – схожу туда, спрошу, какие книги их интересуют. Часть подарю детскому дому в Серпухове. По вечерам я теперь читаю «Сына всея Руси». Авторы предисловия к книге считают, что Анатолий Мухачев, по-иному осмыслив пушкинское наследие, «привнес новое знание в характеристику Пушкина как человека». Очень полезное знание, кстати.