Харуки Мураками – писатель, к творчеству которого непросто подступиться. Широко разрекламированный и высоко оцененный критиками, он обладает способностью ставить в тупик как любителей модного чтива, так и поклонников проверенной временем классики. “Что вы в нем находите?” – недоумевают они. Что ж, закончив читать прославленный “Норвежский лес”, я попытаюсь ответить на этот вопрос.

Сюжет “Норвежского леса” прост и непостижим одновременно. Юноше по имени Ватанабэ приходится сделать выбор между двумя очень разными женщинами. Нежная красавица Наоко – девушка его лучшего друга, который недавно покончил с собой, не оставив даже записки. Она испытывает большие трудности с общением и, судя по всему, психологические проблемы Наоко куда глубже, чем боль от потери близкого человека. Вторая претендентка на сердце главного героя – нахальная студентка Мидори. Она, как и большинство друзей Ватанабэ, тоже с сумасшедшинкой, но странности Мидори лишь придают очаровательную перчинку ее характеру. Невозмутимый герой книги терпеливо поддерживает одну и потакает капризам другой, однако, несмотря на определенную душевную близость, не может сформулировать свое отношение ни к одной из девушек. Чтобы избежать спойлеров, скажу, что в конце книги некоторые персонажи, по местному обыкновению, покончат с собой, некоторые исчезнут без объяснения причин, а немногие оставшиеся обретут наконец душевное равновесие. Тягучее повествование без каких-либо признаков кульминации и развязки станет настоящим испытанием для тех, кто еще не привык к своеобразной повествовательной манере Харуки Мураками. В числе недостатков книги также часто называют обилие постельных сцен – лично у меня особых проблем с восприятием этой стороны жизни героев не возникло, но сколько людей, столько и мнений, не правда ли? Дело в том, что физическая близость для персонажей “Норвежского леса” – естественное продолжение близости духовной, временное средство от гнетущего одиночества, которое заставляет героев этой книги совершать странные и саморазрушительные поступки. Однако то, что они делают, настолько далеко от привычной для нас модели моногамных отношений, что читатель вполне может испытать культурный шок. Считается, что Мураками – самый западный из японских авторов, а потому больше других доступен нашему пониманию. Не представляю, как все пришли к такому выводу, – может, потому, что писатель долго жил за границей и является преданным поклонником западной культуры? Однако сколько бы песен “Битлз” и романов западных классиков ни упоминал Харуки Мураками, действия героев “Норвежского леса” от этого не становятся понятнее. Мне кажется, что эта история, как и многие другие произведения автора, написана в полном соответствии с эстетическими принципами классического японского искусства. Тут и тихая печаль, и вездесущее “очарование вещей”, и стилистическая простота на грани аскетизма, и, разумеется, недосказанность – ох уж эта восточная недосказанность! В случае с “Норвежским лесом” автор предпочитает скрывать от нас причины самоубийств, которыми с тревожной регулярностью заканчиваются истории второстепенных персонажей. Это не значит, что поступки молодых надломленных людей беспричинны. Просто автор предоставляет читателю возможность найти ответы самостоятельно. И лично я, читая произведения Мураками, никак не могу отделаться от мысли, что единственно верный ответ все-таки существует, скрытый за нагромождениями незначительных, на первый взгляд, деталей.