Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
Экстрим по душе Далее
Бесконечная красота Поморья Далее
«Легендарный» матч Далее
Гуд кёрлинг! Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
До свидания, мальчики
ТЕАТР КРУПНЫМ ПЛАНОМ
7 мая 2015 года, 16:46
Фото: Денис КОЖЕВНИКОВ
Текст: Валентина ВАЧАЕВА
Режиссер Норильской драмы Тимур Файрузов признается, что,  если бы не 70-летие Победы, он, возможно, и не решился бы на постановку пьесы  Нины Садур “Снегири” по роману Виктора Астафьева “Прокляты и убиты”.
У писателя, лауреата государственных премий, инвалида войны, как сам Астафьев себя называл, своя правда войны. Виктор Петрович считал, что в День Победы надо становиться на колени посреди России и просить прощения: “Сколько потеряли народа в войну-то?..”
В 2004-м, через три года после смерти Астафьева, драматург Нина Садур написала пьесу “Смертники”, выделив из романа историю братьев Снегиревых. Норильский спектакль получил название “Снегири”.
Своя правда
Близнецы, оказавшиеся перед отправкой на фронт в учебке, получают письмо от матери. Она пишет сыновьям, что очень скучает, и сообщает, что их корова Зорька отелилась... Братья самовольно отправляются к матери в деревню, что находится в 60 верстах от казармы. После возвращения, счастливых, с подарками для всей роты, Снегирей расстреливают...
Сюжет основан на событиях 1942 года, пережитых Виктором Петровичем Астафьевым. “Это моя правда о войне, – писал он, – моя и ничья больше. Она может не совпадать с иной правдой”.
Со зрительским несовпадением оценок астафьевского романа в свое время пришлось столкнуться артисту Евгению Нестерову, игравшему одного из братьев Снегиревых в спектакле Молодежного театра Алтая “Прощание славянки”. Дмитрий Егоров, гость последней норильской “Полярки”, в 2009-м в Барнауле поставил этот спектакль по собственной инсценировке.
– На каждом “Прощании” зал делился на три равные части. Одна треть зрителей смотрела и плакала. Вторая треть, как правило старшее поколение, с криками выходила из зала. Такое же число их сверстников в ответ кричали, что все правда, все так и было… С такой реакцией на происходящее на сцене я больше не сталкивался...
В “Снегирях” теперь уже артист Норильского Заполярного театра Евгений Нестеров играет роль старовера Коли Рындина.
– С одной стороны, я в материале, а с другой – боюсь повторить то, что делал в этой роли мой друг Юра Беляев. У нас ведь был очень успешный спектакль, мы с ним в Питер ездили на фестиваль, на “Ново-Сибирском транзите” нашу команду удостоили специального приза “Надежда сцены”.
С войны не возвращаются
Режиссер-постановщик норильских “Снегирей” Тимур Файрузов и художники Фемистокл и Ольга Атмадзас задумали спектакль эпически-поэтический. По словам режиссера, такую форму диктует пьеса Нины Садур. Поэтому в спектакле появляется образ Смерти. Эту роль, как и все остальные женские роли, воплощает одна актриса – Варвара Бабаянц. В спектакле, где все, кроме героя Александра Носырева – Лешки Шестакова, погибают, вместо выстрелов раздаются хлопки шинелями, а умирают от прикосновения женщины в красном. Что-то красное есть в костюме каждого из первой роты. Красный крест на груди Коли Рындина, красная буденовка на голове бывшего щипача, которого играет Николай Каверин.
Как считает Тимур Файрузов, в работе над спектаклем принимала участие команда, близкая к идеалу:
– Чтобы вывести историю на эпически-поэтический уровень, понадобился режиссер по пластике, и театр пригласил Татьяну Безменову, ставившую вместе с Владимиром Гурфинкелем “Обломов off” и комедию “Ох, уж эта Анна!” с Анной Бабановой. Над “Снегирями” также работал приглашенный художник по свету Евгений Ганзбург. Я считаю, лучший в стране.
Теперь я не вижу в спектакле других актеров. Каждый из них – Павел Авдеев, Сергей Даданов, Александр Жуйков, Денис Ганин, Николай Каверин, Олег Корныльев, Роман Лесик, Степан Мамойкин, Евгений Нестеров, Александр Носырев, Тимофей Тихонов, Иван Розинкин, Денис Чайников и, конечно, Варвара Бабаянц – на своем месте.
Наши “Снегири” про то, что с войны не возвращаются, поэтому Лешка Шестаков, глазами которого рассказана эта история, и застревает между жизнью и смертью.
В прошлом году Тимур Файрузов наконец выяснил, где покоится прах его деда, лейтенанта Дмитрия Табункова, погибшего в начале войны. Молодой летчик был подбит на своем самолете в августе 1941-го, но погиб во время эвакуации госпиталя. Похоронен в братской могиле в городе Асташково Тверской области.
Второму деду, несмотря на плен, повезло. Он выжил после расстрела, упав в яму живым. Бежав,  Сергей Фриновский закончил войну вместе с французами. Соратники по оружию предлагали ему остаться во Франции, но советский солдат вернулся на Родину, где его, правда, не арестовали, но отобрали все награды. Даже на прежнюю работу, в цирк, не взяли. Всю жизнь фронтовик проработал в театре, последняя его должность – заведующий постановочной частью. Внук часто гостил у дедушки в Казани, что повлияло на выбор профессии. Кстати, награды Сергею Фриновскому в конце жизни вернули…
Точки соприкосновения
Были фронтовики и в семье Александра Носырева – Лешки Шестакова, веселого солдата, единственного выжившего бойца первой роты 21-го стрелкового полка. Земляк Виктора Петровича Астафьева, впрочем, как и большинство артистов, занятых в спектакле, он признается, что роль в “Снегирях” очень непростая, но самая близкая из того, что пришлось сыграть ему в Норильской драме.
– У нас есть точки соприкосновения с Лешкой Шестаковым. Мне знаком сибирский говор и понятны его чувства. В свое время я немало читал книг про войну, но только в последнее время стал задумываться, что у Победы есть и обратная сторона.
Нравится персонаж и исполнителю роли старшины Шпатора артисту Денису Чайникову:
– Мой Аким Агафонович – отец родной учебной роты… Я и сам в армии служил – к счастью, в мирное время. А дедов своих не видел. Знаю, что один погиб под Берлином, а бабушка с санчастью дошла до столицы Германии, где в 1946-м родилась моя мама. Бабушка была героическая: и генерала с поля боя вытащила, и из плена сбежала. В этом году ей было бы 94 года. Не дожила, умерла в марте.
Сложная, с непростым событийным рядом роль досталась Роману Лесику. Его лейтенант Скорик, сотрудник особого отдела, пошел служить в НКВД, чтобы там ошибок не было… Его отца забрали, когда мальчику было десять лет. Потом мать. Потом выяснили, что отец – ценный кадр, военный конструктор.
– Скорик пишет донесение о самовольном уходе Снегирят из части, и их за это расстреливают. После чего и сам стреляется…Человек вынужден жить согласно требованиям системы, но не выдерживает, потому что не подлый…
В отличие от Чужого лейтенанта, командующего расстрельной командой.
– У Садур моему персонажу это очень нравится, – комментирует роль Сергей Даданов. – Он прописан инфернальным: в Чужом лейтенанте соединены все пороки. Это полусмерть, полуробот.
Добавим: единственное действующее лицо в пьесе (и спектакле), не вызывающее не только симпатии, но и сочувствия. Верша неправедный суд, герой Сергея Даданова никому не смотрит в глаза.
По Астафьеву прокляты и убиты должны быть те, “кто сеет на земле смуту, войны и братоубийства”. На деле чаще всего гибнут ни в чем не повинные Снегиревы. Одно утешение – в эпилоге они попадают на небеса.
 

 
Взлететь к Снегирям
(Мнение эксперта)

 
Татьяна БЕЗМЕНОВА, хореограф-постановщик, педагог по пластике
 
Хорошую фразу говорит герой Вани Розинкина Леха Булдаков. Я вдруг поняла, что “вся война из воздуха” – и есть главная мысль спектакля.
“Снегири” – жизненно правдивая история, та ее часть, что скрывалась... Делать спектакль по Астафьеву и Садур было и просто, и сложно. Сложность заключалась в том, что нужно было найти вкусовую грань, когда ты будешь понятен, когда к тебе возникнет чувство эмпатии, сопричастности. Режиссер задает конструкцию спектакля и является проводником сюжетных линий. Ему можно предложить пластическое решение сцены, чем и занимается режиссер по пластике. Все это очень живой процесс. Приходится заниматься микроскопическими вещами, про которые зритель и не подумает, что их придумал специальный человек.
В нашем спектакле происходит невероятное смешение на литературном уровне в том числе. Смешиваются бытовая проза Астафьева с авангардной драматургией Садур, и в результате мы получаем нужный нам стиль. На сцене возникает некая перевернутость существования. Она не специальная. Это ситуация войны. Слава богу, никто из нас на войне не был, но представить мы можем. Мясорубка, возникающая на поле боя, и ничем не оправданный расстрел в “воспитательных целях” вызывает ассоциации с Босхом, у которого фантасмагория становится реальностью. Постановщикам важно было найти баланс, чтобы не превратить все в банальную мистику, ужастик. Важно было, чтобы зрители поняли, что это не придумано, что это на самом деле было.
Мы бережно относимся к истории, рассказанной Астафьевым и Садур, в которой имеют право на существование и персонажи-галлюцинации, и реальные персонажи. Когда придумывались эпизоды со Смертью, которую играет Варя Бабаянц, мне мизансценически пришлось убить на сцене очень многих. В поисках формы родилась концепция, что Смерть в данной ситуации освобождает от мучений и становится единственным способом скинуть с себя голод, холод, болезни... Появляются персонажи из ада – расстрельная команда.
Работа над пластической партитурой спектакля не заканчивается никогда. Надеюсь, что актеры сберегут и преумножат найденное, а зрители поймут и примут наши находки.
Конечно, проще воспринимать спектакли на веселые, легкие темы про неверных мужей, любовниц. Мы не школьные учителя и не ставим целью кого-то изменить, заставить думать и тому подобное. Какие есть люди, такие и есть, но если на этом спектакле у кого-то сожмет горло, накатит слеза, кто-то засмеется, а в спектакле немало и комических эпизодов, значит мы не зря поработали. Любой качественный акт творчества – взаимная отдача.
Это моя третья работа с труппой театра, и должна сказать, что очень порадовал ее молодежный состав, и вообще мне очень нравятся все, но самое сильное впечатление на меня произвела работа Вари Бабаянц и Саши Носырева. Услышав реплику одной из Вариных героинь – Нельки: “Раненых нет. Все убиты!” – я предложила сцену родов во время боя. Женщина рожает для войны, а хотела бы – для жизни, наверное, поэтому у Нельки родится мертвый ребенок. Этот эпизод мы воплощали целый вечер, и Варя на уровне проб так выкладывалась, что мне казалось, что она умрет на сцене.
Вообще все ребята – большие молодцы. Их герои – очень разные пацаны. Есть слабаки, заносчивые, хитрецы, подленькие, те, у кого заложено предательство, простачки. В пьесе и спектакле их объединяет урытая в землю казарма – яма. Вываленные в ней шинели, сапоги выглядят как распределение человеческого материала…
Для любой системы человек – ничто, ей нужна лишь энергия масс. Например, персонаж Ромы Лесика стреляется. Мы должны к этому прийти. Цепь его поступков, которые приводят к расстрелу братьев Снегиревых, разрушает его как человека. Он пытается угодить системе, а оказывается виноватым перед всеми. Мы долго думали, куда попадает лейтенант-особист после смерти, в ад или на облака, и решили, что раскаявшийся имеет право взлететь к Снегирям.
В спектакле немало смешных эпизодов, почти все они связаны с персонажем Ивана Розинкина – Лехой Булдаковым (справа). У улыбающегося Романа Лесика роль – трагическая
Варвара Бабаянц играет в “Снегирях” все женские роли. Единственный немец в спектакле – артист Олег Корныльев
Татьяна БЕЗМЕНОВА, хореограф-постановщик, педагог по пластике
0

Читайте также в этом номере:

Квартал в объеме (Виктор ЦАРЕВ)
Вступаем в май по графику (Денис КОЖЕВНИКОВ)
Экспозиция для горняков (Лариса ФОМЕНКО, старший научный сотрудник научно-экспозиционного отдела НХГ)
Город – большая раскраска (Татьяна ЕРМОЛАЕВА)
Таймырская частичка Победы (Денис КОЖЕВНИКОВ)
В полку президента (Мария ГРИГОРЬЕВА)
Как я стала волонтером (Мария ГРИГОРЬЕВА)
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск