Главный вывод, который можно сделать после того, как Михаил Прохоров продал свой пакет акций «НН» Олегу Дерипаске, – у российских миноритарных акционеров произошли серьезные изменения. И речь идет не о смене собственников, речь о психологической эволюции. Наши миноритарии теперь практически не отличаются от западных. Сейчас объясню.

Чем вообще примечательна эта сделка? Это первый случай, когда в «Норильском никеле» существенно изменилась структура акционеров. Тандем Прохоров-Потанин стал главным собственником компании в 1995 году, когда возглавляемый ими Онэксим Банк стал залогодержателем контрольного пакета «НН» по итогам аукциона. Интересные тенденции: сравнить реакцию общественности на смену собственников тогда и сейчас. В 95-м подавляющее большинство работников комбината воспринимали свое предприятие исключительно государственным. Прошло акционирование РАО «Норильский никель», но психологически люди еще не привыкли к тому, что именно они и являются собственниками родного комбината. Да и акции тогда стоили, если кто помнит, сущие копейки по сравнению с сегодняшними котировками. Историй о том, как в 95-м пакет акций меняли, например, на талон на электроутюг или женские сапоги, в Норильске можно услышать немало. О залоговом аукционе, в результате которого «Норильский никель» сменил собственников, за эти годы написано немало. Даже вот недавно издана обстоятельная книга «Дело «Норильский никель», где приведены все документы, касающиеся этого события. С точки зрения правовой (вернее, действующих на тот момент российских законов) к банку «Онэксим», ставшему залогодержателем контрольного пакета акций «Норильского никеля», так и не предъявлено сколько нибудь существенных претензий. Все неприятие и общественный гнев по отношению к этому аукциону лежат исключительно в сфере психологической. Люди, проработавшие на комбинате десятки лет, были шокированы, узнав, что «наш комбинат» достался каким-то «банкирам», «частникам». Однако время, как говорится, расставило все на свои места. «Норильский никель», как и десятки других крупных металлургических комбинатов, перешел в руки частных собственников, которым предстояло продемонстрировать, способны ли они управлять этими активами более эффективно, чем государство. Я не исключаю, что в госсобственности еще остались какие-то предприятия металлургической отрасли, которые не стали приватизировать, но я ничего не слышал об их экономических успехах. О «Норникеле» такого не скажешь. Представить, что концерн «Норильский никель» остался бы государственным и жил бы за счет бюджетного финансирования, – это настоящая фантастика. Вы можете вообразить, что за счет бюджета проводилась бы модернизация и строительство рудника «Скалистый»? И что за счет бюджета «Норильскому никелю» позволили бы приобретать золотодобывающие активы? И компании в Канаде и Австралии? Слишком оптимистично думать, что государственная компания стала бы делать такие инвестиции. Подобных примеров в мировой истории нет. При этом «залоговые аукционы» по-прежнему в народном сознании воспринимаются как нечто нечестное, как авантюра, в результате которой «наш комбинат» достался «не тем». Переубеждать людей в том, что «не те» люди в итоге и сделали «Норильский никель» одной из ведущих компаний мирового уровня, бесполезно. И вот снова та же ситуация: в результате сделки меняются собственники компании. Что примечательно, на этот раз к сделке Прохорова и Дерипаски не высказано публично ни одной претензии. К тому, что акции, даже в объемах блокирующих пакетов, являются предметом рыночного торга, что их можно покупать, продавать, привыкли. «Норильский никель» вновь на пороге больших перемен. Кто говорит о возможном создании на его базе крупнейшего горнометаллургического холдинга, о том, что эта сделка – крупнейшая сделка в отрасли, кто строит мрачные прогнозы, но нет возмущенных толп, нет массовой истерии, нет атмосферы тотального неприятия. Это и говорит об изменениях в психологии мелких акционеров компании. Теперь для них смена собственников – не трагедия всей жизни, а обычный рыночный процесс.