Надеждинский металлургический завод имени Бориса Колесникова для корреспондентов «ЗВ» начался с длинной галереи и запаха, сильно похожего на запах жареных семечек. Получив каски, спецодежду и очки, отправляемся с нашим провожатым Владиславом Чистяковым в недра «Надежды».

Пополняем лексикон Уважение к металлургам начинаешь чувствовать с первых минут общения, несмотря на то что большая часть слов и аббревиатур непонятна и приходится переспрашивать. Перекрикивая грохот, металлурги переводят свою речь на более понятный язык. В небольшом зале заседаний знакомимся с Евгением Кудриным – главным инженером ЦПЭС №1, цеха по производству элементарной серы. Буквально на пальцах он объясняет производственную цепочку и ведет в помещение с гигантскими емкостями-сгустителями. В них – серая масса: пирротиновый концентрат Талнахской обогатительной фабрики. В сгустителях этот концентрат сгущают, после чего он попадает в реакторы приготовления для подготовки к следующей операции выщелачивания в автоклавах. – Автоклавное выщелачивание – очень важная операция подготовки сырья, – говорит Кудрин, – чем лучше пройдет выщелачивание, тем качественнее будет конечный продукт. Мощности цеха позволяют перерабатывать около миллиона тонн пирротина в год, что, собственно, и является нашим плановым заданием. Оборудование без человека – груда железа. А заставить его эффективно работать могут только грамотные, опытные специалисты. Именно такие сегодня на смене. Это Владимир Юнг, он за пультом управления, и бригадир гидрометаллургического участка Владимир Хохичев – один из самых опытных работников. На своем посту он уже не первый десяток лет. С юбилеями, Юрий Рзаевич! Продвигаясь по коридорам и галереям ЦПЭС, оказываемся на не менее монументальной территории – в серо-плавильном отделении цеха. На своем рабочем месте трудится звеньевой Юрий Эюбов. Прокричав что-то непонятное для нас в переговорное устройство и не дожидаясь вопроса, звеньевой рассказывает: – Наша основная задача – получение технической серы, а коллеги с «соседнего» участка флотации получают сульфидный концентрат, из которого потом производят цветные металлы. Юрий Рзаевич пришел на завод в 1979 году, сразу после службы в армии, так что юбилей завода совпадает с юбилеем трудовой деятельности почетного металлурга России. Вкупе с юбилеями производственными звеньевой Эюбов отметит еще и семейный юбилей – 30 лет супружеской жизни. Окрошка, рагу и ячневая каша Незаметно подкралось время обеда. На набросанном от руки плане-схеме Чистяков рисует нам путь до столовой, а затем к здравпункту, где у нас договоренность о встрече с рабочими плавильного цеха №1. В светлой столовой – десятки людей. Медленно движется очередь. Интересно разнообразие спецовок, касок, респираторов. Даже неискушенному понятно, что по внешнему виду можно судить о принадлежности металлурга к той или иной специальности. А на обед сегодня окрошка, рагу, ячневая каша и сопутствующие блюда – салаты, сметана, выпечка. Цены демократичные. Принимая пищу, можно изучать историю завода и всего комбината, узнать свежие городские новости – все перед глазами на больших экранах телевизоров. Какой он, воздух металлурга? Чтобы не прослыть непунктуальными, спешим к здравпункту, где нас уже ожидают. – Вы репортеры? – Они самые. – Почему без респираторов? – Ну, э… – Ладно, сейчас организуем. Встретил нас Олег Матвеев – начальник плавильного участка №2 плавильного цеха №1. Неспроста Олег обратил внимание на отсутствие у нас такой важной вещи, как респиратор. В этом пришлось убедиться буквально через минуту. Пока передвигались к помещению, где обосновался  начальник цеха, ваш покорный слуга успел хватануть в легкие порцию чего-то кислого и горячего. Вопрос, где бы покурить, мучивший после обеда, отпал стремительно и надолго. Матвеев улыбается. Мол, прочувствовал, каков он, наш труд, каков он, воздух металлурга? В горло как будто плеснули спирта, засыпали железной стружкой и приправили все это кислотой. Кашель получается какой-то свистящий и противный – так старики кашляют. Как тут вопросы задавать? Выручает фотокор – заводит беседу. В комнате плавильщиков помимо нас и Матвеева – еще двое: бригадир самой многочисленной на заводе комплексной бригады №10 Виктор Хагай и Анатолий Варава, он исполняет обязанности старшего мастера плавильного участка №2 ПЦ №1. Благодаря его стараниям у нас появляются респираторы. – Тебе-то точно пригодится… Не отказываемся. – Куда мы попали, мужики? – спрашиваю. – Куда-куда? В плавильный цех! – Расскажите попонятней, какие процессы здесь происходят? – Записывай. Все это называется процессом обеднения шлака, – говорит Виктор Хагай. – Наша задача – переработать шлак и при этом потерять меньше цветных металлов. Происходит это так: мы получаем шлак в жидком виде из печей ПВП (печи взвешенной плавки). Добавляем в него кокс, руду и песчаник путем так называемого «пирога». Мы выдаем штейн, его конвертеры перерабатывают в файнштейн, и он идет на розлив в УРФ (участок розлива файнштейна). Такая вот цепочка получается. Есть на кого опереться – Работа тяжелая, – говорит Виктор Хагай, – но... Как бы трудно ни было, вакантных мест у нас не бывает. Трудно, особенно летом, когда на улице жарко, а здесь – сам видишь… Две недели как из отпуска – и попал в пекло. Коллектив наш помолодел, но это не мешает его сплоченности и дружности. Есть силы. Есть на кого опереться, у кого поучиться. Отмечу несколько мужиков, на опыте и знаниях которых держится коллектив участка, а значит и успех общего дела, которому служат. Это Сергей Корешков, Петр Янченко, Владислав  Мелкозеров, Михаил Головятин, Сергей Хомутов, Дмитрий Каминский… Плавильный цех №2 Оставляем позади плавильный цех №1. Знакомимся с Анатолием Рязановым, начальником плавильного участка №1 плавильного цеха №2. По уже местами знакомому пути направляемся к Сергею Логинову, начальнику плавильного цеха №2. Вопросы все те же: мы пытаемся вникнуть в процесс производства. – Задача цеха – выбрать с ПВП весь никелевый штейн и переработать его в конвертерах до готовой продукции – медно-никелевого файнштейна. Далее этот файнштейн поступает на наш же участок – участок розлива файнштейна. Там он разливается в слитки и после процесса охлаждения и взвешивания отправляется на дальнейшую переработку потребителям. Также в цехе есть комплекс ПЖВ (печь жидкой ванны), который перерабатывает медный концентрат с никелевого завода, получаемый после разделения файнштейна на медный и никелевый концентрат. Его мы переплавляем, и штейн отправляется опять же в конвертер на варку черновой меди. Черновая медь передается на анодный передел, на рафинирование и отлив медных анодов, которые в дальнейшем поступают на медный завод. Вот, если коротко, и весь процесс. В кабинете у Сергея Логинова мы беседуем минут двадцать, хотя беседуем – это громко сказано. Говорит в основном хозяин кабинета, его рассказ дополняет Анатолий Рязанов. Об этом разговоре стоит сделать отдельный материал, а пока мы спешим за Рязановым в недра цеха №2. Братья Улановы и наставник их Егоров Анатолий Михайлович – металлург с 1984 года. Работу свою любит – это видно по тому, как он о ней рассказывает. Умеет доходчиво объяснить впервые попавшему на завод смысл своей работы. Экскурсию начинаем с конвертерного передела. Заходим в КИП конвертера № 2, где трудятся братья Улановы – Владимир и Юрий. Тут же Михаил Егоров. Скоро тридцать лет, как трудится металлург Егоров. Улановы с почтением говорят: «Михаил Юрьевич – наш наставник, а Анатолий Михайлович – учитель». Старший Уланов – Владимир – на участке трудится старшим конвертерщиком. В металлургию пришел сразу же после школы – в лучших советских традициях. Норильский индустриальный Владимир закончил с красным дипломом. Общий стаж работы братьев Улановых на «Надежде» – двадцать пять лет. Тяжело лишь первые десять лет Угостившись водой с каким-то хитрым названием, идем дальше и попадаем в главный пролет цеха, где работают 120-тонные мостовые краны. Сверху многотонные «стаканы» с расплавом, гул, грохот, дым, скрежет, пламя. На лице респиратор. Нещадно щиплет кожу и глаза. – Первые десять лет тяжело, – говорит Анатолий Рязанов, заметив манипуляции с респиратором, – пойдем к Анатолию Николаевичу заглянем. Тут недалеко. Анатолий Снегирев – мастер плавильного участка №1. Сегодня он руководит сменой. В профессии давно – с 1982 года. – За эти годы мало что изменилось. Люди, а точнее их качества, остались прежними. И отношение к работе такое же, а по-другому нельзя. Невозможно. Людей случайных здесь нет. И я не изменился – не жалею, что выбрал профессию металлурга, хотя до этого четыре года отработал сталеваром. – А молодежь, ее трудовые качества как оцените? – Молодежь у нас нормальная. В обществе хаять ее стало нормой. А чего ее хаять? Мы тоже пришли молодыми, заменили старшее поколение, теперь нас потихоньку будут сменять. От этого никуда не денешься. Если взять в процентах, то получится, что молодежи в нашем цеху – семьдесят процентов. Нормальная у нас молодежь… – Анатолий Николаевич, в преддверии Дня металлурга что вы пожелаете своим коллегам? – Здоровья, ведь здесь оно должно быть незаурядным. Чтобы труд металлурга не обесценился. И желаю всем семейного благополучия. Смена длиною в жизнь 15.50. Комната наполняется людьми – пришла новая смена. Звеньевые, конвертерщики, плавильщики, машинисты кранов, стропальщики заполняют журналы, балагурят. Начинается трудовая вахта. Сколько у каждого из них было таких, а сколько еще впереди? Через восемь часов их сменят товарищи. И так из года в год на протяжении тридцати лет ни на минуту не останавливается производство. Всю жизнь, как сказал Анатолий Рязанов. Так и есть. Такая работа, это и есть жизнь. Скрытая от посторонних глаз бетоном и сталью, занавешенная газовым облаком, бурлит она в раскаленном воздухе и брызжущем искрами расплаве. А посреди всего этого – человек. Металлург. Без привычного сегодня высокомерия неподалеку от конвертера или печи он встречает тебя крепким рукопожатием и без пафоса, скромно и обыденно рассказывает о любимой работе. Это не пустой звук. Работать здесь и не любить, не уважать это место с галереями и переходами – невозможно. Запомнилась фраза: «Отделяем металлы от пустой породы». Это сказал в самом начале нашего визита на Надеждинский металлургический завод инженер Евгений Кудрин. Проводя параллель между человеком и металлом, можно смело сказать, что «Надежда» тоже отделяет от материала человеческого «пустую породу». Самое драгоценное остается на заводе – это его люди. Мастер сказал: «Случайных людей здесь нет». Мы верим мастеру…