Интерес к документальному жанру в последнее время явно возрос. Во многом оттого, что люди тянутся  к чему-то настоящему, считает известный фотограф Сергей ШАХИДЖАНЯН. Впрочем, нужно еще разобраться, что вправе считаться документалистикой. Суррогата нынче немало.

Бесконечный поток «правды жизни» изрядно утомил. Натуральный якобы продукт на поверку оказался откровенно постановочным шоу. Но вот ведь штука: надоесть надоело, а тягу к чему-то настоящему, искреннему не отбило. Видимо, во многом благодаря этому интерес к документальному жанру у зрителя не только сохранился, но и растет. – Сергей, для обеспечения популярности непременно нужно нечто скандальное? – Времена меняются, меняется зритель, его запросы. И художнику приходится извернуться, чтобы удовлетворить их. Хотя так, конечно, было не всегда. Вспомню историю сорокалетней давности. В 1970 году мой отец Владимир Владимирович Шахиджанян (известный психолог, автор программы “Соло на клавиатуре”. – Авт.), работавший тогда на государственном телевидении, договорился с метрополитеном о том, чтобы установить скрытую камеру в вагоне метро и снимать реакцию людей на поведение пьяного пассажира (на самом деле это был специально обученный актер). Из этого материала он делал небольшие зарисовки, которые выглядели фантастически смешно, людские характеры раскрывались очень показательно. Однако для 1970-го это было слишком круто, и для моего отца закончилось печально: его уволили с телевидения, а снятый репортаж никогда не был показан. Можно предположить, что сегодня он бы нашел свое место. – Во-первых, времена изменились, многое стало позволительно.  А во-вторых, интерес у зрителей к документалистике, похоже, возрос? – В кино я, к сожалению, мало разбираюсь, могу говорить только о документальной фотографии (Сергей Шахиджанян фотографией занимается с 1985 года, восемь лет работал бильдредактором в газете “Коммерсант”, в настоящее время сотрудничает с “Известиями”  и журналом “Артхроника”, преподает на факультете журналистики МГУ. – Авт.).  И, безусловно, в последнее время интерес к документальной фотографии очень сильно вырос. Люди хотят видеть что-то естественное, настоящее. Электронный мир безграничен и зачастую фальшив, нас окружает множество красивых изображений, обработанных в фотошопе, стройных красавцев, счастливых семей, которых на самом деле не существует. – Да, недавний скандал с голливудской звездой Деми Мур изрядно всех позабавил: на обложке журнала ее голову приладили к телу какой-то модели. Чрезмерное украшательство уже не в чести? – В последние лет десять “рукотворные” фотографии перестали по-настоящему волновать. Технологии продвинулись настолько, что сегодня создать нечто замысловатое, используя компьютерные программы, не особо большая проблема даже для школьника. Так что «нарисованное» никого уже не трогает. Люди, наоборот, тянутся к чему-то более естественному, узнаваемому, близкому и искреннему. Поэтому документальное кино и фотография в последнее время становятся все более популярными. – Настолько, что некоторые режиссеры снимают свои фильмы в любительской манере? –  Современное игровое кино тоже иной раз тяготеет к документальному жанру. Режиссеры, видимо, пришли к мысли, что киношные дивы все меньше привлекают зрителей, их больше волнуют нормальные “человеческие” люди, отношения, исследование этих отношений. Разве это не возможность взглянуть на себя со стороны? И попытаться понять, как оно есть на самом деле.   Авторская оценка – Вам не кажется, что фотографию как раз постигла тотальная “гламуризация”? Светская хроника идет на ура. Но разве можно назвать это документалистикой, по крайней мере имея в виду тот смысл, который мы пытаемся сюда вложить? – Эта фотография абсолютно и точно, стопроцентно документальна. В этом, собственно, ее сила. Задача фотографа, присутствующего на том или ином событии, – четкое и грамотное документирование того, что он видит. Любая фотография в этом плане, конечно же, документальна. А вообще, проблема разграничения этих понятий не так проста, как кажется, и споров вокруг нее достаточно. Разложить все по полочкам попытался теоретик фотографического искусства Сергей Морозов в книге “Творческая фотография”. С этой же проблемой разбирался в своей книге “Жизнь квадратом”  Александр Лапин. – Документальность подразумевает максимальную объективность? Задача фотографа – отразить действительность. И точка. Без, что называется, «отсебятины»? – Это очень сложный вопрос. Есть такое выражение: “Врет, как очевидец”. А знаменитому американскому фотографу Роберту Мэпплторпу так вообще приписывают слова: “Фотоаппарат дает нам возможность врать так, как никому другому”. И вы знаете, он по-своему прав. Не так давно мне довелось снимать одно из мероприятий детского движения “Лидер”, называлось оно “Мы верим в каждого” и представляло собой церемонию награждения при очень неполном зале. Дети, которые занимаются у меня в фотокружке, рассматривая потом снимки, очень удивлялись: как же так, ощущение, что в зале полно народу. Да, фотографии создавали ощущение  переполненного зала. Имей я другую позицию, на фотографиях он выглядел бы совершенно пустым. – И где же здесь документальность? Выходит, играете с реальностью? – Здесь есть моя авторская оценка. Объективности как таковой в работе фотографа, на мой взгляд, не существует. К примеру, любой демократический митинг, который я снимал в перестроечные годы, получался массовым. И люди более или менее симпатичными. А вот оппозиционный выходил малочисленным и ощущения вызывал не самые приятные. Все зависит от авторской позиции фотографа и от позиции издания, на которое он работает. Другое дело – совпадают ли они и насколько соответствуют общечеловеческой морали. Скажем, как относиться к фотографиям казненных фашистских преступников, опубликованным во французских газетах по окончании Нюрнбергского процесса? В немецкой прессе тогда поднялась буря негодования. Один из известнейших фотографов мира Альфред Айзенштадт, во Вторую мировую служивший в американской армии, во время своего визита в Москву в начале 90-х рассказал мне, что его часто приглашали на хроникальную съемку казни. Фотографии у него получались нечеткие, потому как всегда тряслись руки – сложно присутствовать при том, как одни люди убивают других. И здесь совершенно точно сложно говорить об объективности. Или, скажем так, об отстраненности автора.   Из любителей – в профи – Есть в фотографии темы, которые изначально выигрышны? Откровенный трэш, всяческие стихийные бедствия, войны и прочие неприятности все еще привлекают внимание зрителя? – Это, опять же, зависит от того, что сам фотограф считает выигрышной темой. Если он занимается светской хроникой, то для него выигрышная тема – то мероприятие, на котором собирается много известных людей. Соответственно, у ряда изданий определенно будет спрос на такую съемку. Для театрального фотографа важным является спектакль, режиссер, ему по большому счету безразличны известные лица в партере. Так, например, замечательный фотограф Михаил Гутерман очень хорошо знает, чувствует, понимает театр, его снимки известны и востребованны. Для великолепного фотографа Александра Вильфа (газета “Спорт-экспресс”) лучшим снимком будет спортивный, на котором удалось поймать решающий момент матча. А вот фотограф Дмитрий Азаров (“Коммерсант”), снимающий Владимира Путина в тех же условиях, что и его коллеги, и не имеющий никакого специального доступа к телу, умудряется вытащить из совсем протокольных, неинтересных мероприятий что-то человеческое, интересное. И ему это удается настолько, что он выпустил уже две книжки. Азаров, кстати, в прошлом фотолюбитель. – А часто ли вам приходилось встречать людей, для которых увлечение фотографией из любительского переросло в профессиональное занятие? И, может быть, даже прославило? – Довольно часто. Очень интересно работает в ИТАР-ТАСС бывший мой студент Алексей Филиппов, в профессию он пришел из любителей. Не менее плодотворно работает в фотоагентстве РИА Новости Михаил Фомичев. Когда-то он был банкиром и при этом страстным фотолюбителем. В конце концов увлечение взяло свое, из банковского бизнеса Михаил ушел и, кажется, безумно этому рад. Или, например, другой любитель –  музыкант по образованию Владимир Вяткин, на сегодняшний день один из самых известных российских фотографов. В издательстве “Семь дней”  работает фотограф Юрий Феклистов , в журнале “Огонек” – Лев Шерстенников. Это выпускники любительского фотокружка при Московском дворце пионеров, которым руководил ныне покойный уже Исаак Гольдберг. Оттуда же вышел шеф фотослужбы журнала “Итоги” Алексей Дитякин. – Считайте, что вы вдохновили сейчас  всех любителей на дальнейшие творческие поиски! Потенциал, между прочим, имеется – это мы поняли на примере нашего детского фотоконкурса “Мы живем на Севере!”. – А так и должно быть. Если человек использует к фотографии правильный подход, то есть ему важно реализовать свои мысли, снимать он может все что угодно и делать это талантливо. Тем более что с изобретением цифровых фотоаппаратов для занятий творчеством не нужно ничего, кроме самой фотокамеры.   Чтобы были идеи – Выходит, технический прогресс в изрядной мере содействовал творческому подъему? –  Безусловно, когда есть идеи, то подъем случится обязательно. Фотолюбители, на мой взгляд, вообще находятся сейчас в лучшем положении, чем профессионалы. В отличие от фотожурналистики, переживающей не самые лучшие времена, они, наоборот, вступили в расцвет. И, между прочим, прогресс любительской фототехники в несколько раз превосходит профессиональную. Так что для людей, которые знают, чего хотят, пространство для творчества серьезно расширилось. Скажем, тот, кто не умеет рисовать, но богат на идеи, фактически может рисовать при помощи фотокамеры, помещая те или иные предметы в пространство кадра и тем самым разговаривая с нами без помощи слов. Великие изображения часто бывают намного сильнее, чем слова. – Но человеку еще важно, чтобы его работы увидели, оценили. Здоровые амбиции разве могут ограничиться домашним альбомом? –  Возможностей сегодня для этого масса. Одна из них – Интернет, там происходит максимальное использование изображений. За относительно короткое время сложилось очень насыщенное виртуальное пространство – большинство фотографий так никогда и не переходят на бумагу. И это пространство все растет и растет, что касается в равной мере фото и видео. Сегодня многие газеты выкладывают на своих сайтах не только фотографии с мест событий, но и видеосюжеты. – Фото и видео в этом плане не конкуренты? Одно не выдавит другое в конечном итоге? – На мой взгляд, уже выдавливает – по крайней мере, в виртуальном пространстве. С другой стороны, в свое время многие предсказывали, что с приходом кино умрет театр, но театр не умер, а с появлением Интернета умрут книги, но книги тоже, слава богу, живы. Кстати, и с фотографией уже происходит интересная история. В 80-х годах черно-белое изображение считалось совершенно обыденным, зато цветные четкие снимки очень ценились и были предметом гордости. Сегодня все наоборот: сделать цветной резкий кадр ни для кого не проблема, а хочется чего-то небанального. В итоге появилась мода на нечеткие черно-белые снимки. Под это дело сориентировались производители – стали выпускать специальные объективы, которые размывают фон, делая его неузнаваемым и не допуская каких-то слишком резких и качественных фотографий. Коллекционеры быстро сообразили что к чему: галереи очень ценят черно-белые снимки, сделанные исключительно аналоговым способом, то  есть без какой-либо цифровой технологии. Музеи современного искусства начинают приобретать и формировать коллекции из фотографий. – У меня дома хранится “доисторический” фотоаппарат, очень хорошо сохранившийся. Может, имеет смысл вернуть его к жизни? – Почему бы и нет, если вы сумеете купить к нему черно-белую пленку, а потом ее проявить и отпечатать фотографии. Главное, чтобы были идеи.   Беседовала Вера КАЛАБЕКОВА