WAP
PDA
Увидеть и замереть…
|
5 июня 2008 года, 14:45 Фото: Николай ЩИПКО Текст: Татьяна РЫЧКОВА
|
Плато Путорана – вожделенная земля. Для исследователей. Каждый мечтает найти здесь свой клад. А геологи из объединения «Норильскгеология» здесь просто работают. Ищут богатые медно-никелевые руды.
| По зимникам сюда стремятся владельцы внедорожников из Москвы. Ступить на плато мечтает редактор петербургского журнала. Инженер-геолог из Томска Николай Новгородов мечтает найти здесь следы Александра Македонского: медные ворота и оружие его армии, украшенное золотом и серебром. Может, норильским геологам попадались бронзовые наконечники с золотыми и серебряными полосками? Ответ, в том числе и на этот вопрос, попытались получить корреспонденты «ЗВ», отправившись с геологами на плато. Романтическая профессия У геологов «Норильскгеологии» в районе Ламы три буровые. Одна из них – рядом с речкой Южный Икен. Туда летят менять вахту буровики. Мы с ними. Взлетная площадка… Вертолет… Они… Портрет норильского геолога-буровика таков. Лицо загорелое и жизнерадостное. Ветровка-энцефалитка, за много сезонов выгоревшая под солнцем. К лицу и куртке прилагаются истории про песцов, медведей, лосей и соболей, обитающих на плато. Захватывающий рассказ бурового мастера Алексея Бадюли на летном поле «Норильскгеологии» тут же документально подтверждает повар Евдокия Бадмаевна (буровики называют ее Бэтмановной). Она показывает на дисплее своего фотоаппарата стаю песцов. Сбежались к балку-столовой подкрепиться остатками обеда. – Сейчас их нет, – рассказывает Алексей. – Надоели, пришлось привезти собак – они их разогнали. К геологам прилагается оранжевый «Ми-8» и полчаса полета до рек Микчанда и Южный Икен. Летим. Слева – горы, справа – горы. Много гор. Они угрюмы. Плато Путорана… Для кого-то вожделенная земля, а для них просто работа. Тракторист Дмитрий Гребнев поглядывает в иллюминатор. Сейчас к Южному Икену по зимнику следуют тракторы. Они перевезут буровую на другую точку. Минутная посадка на Микчанде. Двух пассажиров оставляем здесь. Еще немного времени в воздухе – и мы ступаем на твердую землю, где геологи ищут свои клады – геологические. Богатые медно-никелевые руды. У нас всего 20 минут, чтобы поговорить с людьми. Сейчас «Ми-8» смотается на соседнюю буровую, потом заберет в Норильск отработавшую вахту. Следующая «вертушка» будет через две недели. Буровиков встречает пес Икен. Это он разогнал песцов. Алексей Бадюля проводит экскурсию по буровой. Вот средства связи в балке – аж трех видов, в том числе спутниковый телефон. Вот сама буровая… Несколько ящиков керна... Из 1500 проектных метров освоено 1050. Осталось чуть-чуть. Добуривать остальные будут в ноябре. Чтобы буровики на лето не остались без работы, скважину законсервируют. Тракторы потащат буровую вышку по зимнику на следующую точку. Ее выбор неслучаен. – Еще в 80-е здесь прошли геологи-полевики, – рассказывает Бадюля, – геофизики подтвердили перспективность района поисков. Когда геология была в загоне, поиски прекратили, возобновили их в феврале этого года. Они с азартом ищут свои, геологические клады. Найти могут в любой момент. Романтическая профессия. Вот так 50 лет назад им здорово повезло. Нашли Талнах. Когда закончат буровые работы, керн превратят в порошок и займутся его изучением в химлаборатории контрольно-аналитического управления Заполярного филиала. Вот тогда начнет проясняться, какой клад зарыт на Ламе. Клады – грузди и опята – Наконечник копья с золотыми полосками? – переспрашивает Алексей. – Не находил. Зато на Микчанде находил материковские опята, грузди, белые грибы. Ели там – 20 метров в высоту, не обхватишь, а какие березы! На Южном Икене тоже неплохо. Это место само по себе клад. – У нас всегда температура на 5–6 градусов выше, чем в Норильске, – рассказывает Бадюля. – В городе «актировки», пурги, а здесь их не бывает. Вокруг горы тихо, тепло и снега почти нет. В конце мая снег ослепительной белизны, он притягивает и отражает солнце. Жарко. С Микчанды возвращается и неумолимо стрекочет вертолет. Уже? Так быстро? Улетаем из рая. Про клад Александра Македонского расспрашиваем по дороге домой. Буровик со стажем Владимир Красоткин рассказывает про скиты и предметы быта староверов с Подкаменной Тунгуски. Геологи искали там золото и марганец. Дизелист Николай Коньков вспоминает: были копья! В районе Фокино. Только это были копья с захоронений аборигенов. Кроме своих медно-никелевых кладов геологи находят много экзотичных предметов: обломки шхун покорителей Севера, огромные перламутровые аммониты возрастом в миллионы лет. Но в геологической коллекции «Норильскгеологии» главные экспонаты – образцы твердых ископаемых Таймыра. Ее хранитель, старейший геолог объединения Владлик Кургин, много побродивший по Таймыру, рассказывает, что бронзовые наконечники копий, украшенные золотом и серебром, ему не встречались. Из геологов никто не сообщает о таких находках. Зато рассказывают про бронзовое литье, найденное на Нижней Таймыре. Мы живем на полуострове сокровищ. Никто точно не знает, сколько и каких кладов здесь зарыто. Геологи ищут свои – самые важные. Романтики работают в сказочно красивом месте. Увидеть и замереть – это про Микчанду и Южный Икен. …Мы вернулись домой. Май. Талнах. Кричат прилетевшие бакланы. Скачут ошалевшие от весны мухи. Невдалеке виднеются копры «Октябрьского» и «Таймырского». Пожалуй, это круче, чем медные ворота Александра Македонского. |
Они еще не знают, какой клад зарыт на Ламе 
Буровая на Южном Икене |
| 0 | Твитнуть |
