Анастасия ЕФРЕМОВА:
«Лучший российский актер живет в Норильске»
На премьере норильской «Кабалы святош» побывала известный московский критик Анастасия Ефремова. Дочь знаменитого основателя «Современника» и художественного руководителя МХАТа Олега Ефремова прилетела на один спектакль, чтобы продолжить свое знакомство с Заполярным драматическим, начавшееся летом этого года на гастролях театра в Красноярске.

О норильских гастролях  в краевой столице Ефремова написала в только что вышедшем номере  театрального журнала «Страстной бульвар, 10», назвав свое знакомство с норильчанами счастливым. «Меня театр буквально пленил…» Этим забытым словом критик выразила свое отношение к девяти увиденным спектаклям.   Шок по-хорошему   – Как вам наше театральное здание?    – Светло, стильно, хорошо. В оформлении фойе невозможно не узнать руку Михаила Мокрова. Хотя скажу честно, что мне больше по душе такие бонбоньерочки в стиле старых русских театров. Именно таких театров много в средней полосе России, где на самой главной площади строилось самое красивое сооружение под театр. По моим ощущениям, ваше здание больше концертное, чем театральное.    Что касается уровня театра, то в Сибири и Заполярье он чрезвычайно высок в сравнении с Центральной Россией, за которую я отвечаю в журнале. Норильский театр напомнил мне любимую «Маяковку» в гончаровские времена. Страстную, яркую, раскованную и рискованную. А какая у вас сценография! Я уже похоронила ее как явление. Во многих провинциальных театрах давно обходятся двумя стульями вместо декораций. Когда-то это была колоссальная часть постановочного процесса. Я присутствовала на многих худсоветах, когда работали великие Левенталь, Боровский. Сейчас это практически ушло из театра. На сцене такая глупость, такая клюква… Творческая, умная сценография Михаила Мокрова стала шоком (в хорошем смысле этого слова) для меня…    – Вы посмотрели практически весь репертуар Норильского Заполярного, среди спектаклей несколько постановок приглашенных режиссеров. На ваш взгляд, театр не ошибся в выборе персоналий?    – Один раз, в случае со «Сладкоголосой птицей юности».  Я с трудом восприняла оформление спектакля. Что-то в стиле хайтек, грандиозное, многоэтажное, путаное, дорогое и неконкретное…    Впрочем, история сама по себе интересная, опять же, норильский зритель увидел и Уильямса тоже.   Буду писать о премьере    – А что скажете о «Вишневом саде» Зайкаускаса?    – Спектакль не привозили на гастроли, и я посмотрела его на DVD, так что судить о нем могу лишь поверхностно. Зайкаускас – талантливый, умный режиссер, спектакли которого я прежде не видела, но много о нем слышала. Для меня он встал в один ряд с замечательными режиссерами Некрошюсом, Туминасом, за школой которых я признаю безусловные достоинства и огромное дарование. Но у меня другая позиция. Считаю, что «Горе от ума» Туминаса в «Современнике» – просто скандал. Для меня беда, когда они берутся за Чехова, так я люблю Антона Павловича!    Могу сказать, что я не являюсь поклонницей норильской версии «Вишневого сада». Между прочим, в последнем номере «Страстного бульвара» вместе с портретом Норильского театра опубликовано интересное интервью с Линасом Зайкаускасом, назначенным недавно главным режиссером Новосибирского театра «Старый дом».    – И ваши первые впечатления о «Кабале святош», ради которой вы проделали длинный путь в Норильск?    – Сразу скажу, что Булгаков – мой любимый драматург, но до сих пор ни одной устроившей меня постановки «Кабалы» (и с моим отцом в том числе) не было.    В норильском спектакле я увидела историю грешного, нелепого, творческого человека, живущего и умирающего на сцене. У главного режиссера Анатолия Кошелева получился спектакль об актере и власти. Мне очень понравилась Арманда Маргариты Ильичевой. Я в первый раз увидела такое решение роли, явно идущее от актрисы, когда героиня очень  меняется от первого до второго появления.    Мне понравилось, как работал Роман Лесик, который вывел историю Кабалы на очень серьезный виток.    Замечательно работал в спектакле Денис Чайников в роли Бутона. Легкость, которую он демонстрирует на сцене, попробуй сыграй. Ему это удалось. Кстати, во МХАТе Бутона играл Табаков.      Сергей Ребрий в роли Мольера на премьере был еще несколько неровен. Местами сильнее, иногда слабее. Но он умница, у него великолепное чутье. Эта великая роль – его.    Сегодня для меня Ребрий лучший актер в России.    Со сценографией я пока не совсем разобралась… Почему все происходит на дощатом помосте? Буду думать и обязательно напишу об этом спектакле в своем журнале.   Эфрос ближе Ефремова    – Хотелось бы спросить, а чем вас не устроила МХАТовская «Кабала»?    – Это был звездный спектакль. Кроме Ефремова и Табакова в нем играл Смоктуновский. Как я сейчас понимаю, там была какая-то сложная история с режиссером спектакля Адольфом Шапиро. Папа играл Мольера каким-то бесконечно усталым, измученным гением. Гений играл гения. Но ничего нового я для себя в этом спектакле не увидела. А от классики мы, как правило, ждем каких-то неожиданных решений, поворотов, что бывает сплошь и рядом.    Вот когда Эфрос сделал своего «Тартюфа», получился спектакль на все времена. По-моему, он до сих пор идет. Сменилось уже несколько поколений исполнителей. Для меня режиссер Ефремов был менее близок, чем Эфрос. Я сидела у папы на репетициях, но они меня не завораживали, а вот репетиции Эфроса, который был мне абсолютно созвучен всем своим творчеством, завораживали.    – Приезд Олега Николаевича вместе с театром в Норильск в 1994-м как-то обсуждался в вашей семье?    –  Я даже не знала об этом. У МХАТа было много таких проектов. Дело в том, что папа 90 процентов своего времени проводил в театре, а остальные десять приходились на его жен и детей. Меня в его жизни было немного. Был мой брат, Михаил, который играл в спектаклях папы. Было много умных и замечательных людей – Смелянский, например.   Три года назад издательство «Молодая гвардия» заключило со мной договор на книгу об отце, дав карт-бланш. Вот все пишу... Слава богу, в серии «Близкое прошлое», а не в «ЖЗЛ». Книга будет называться «О Ефремове, о времени, о себе».   Такой вот инопланетянин    – Смоктуновский в вашей книге будет?   – Конечно же! Как забыть Иннокентия Михайловича! Например, сижу я в кабинете художественного руководителя МХАТа, открывается дверь – и на коленях вползает Смоктуновский: «Отец родной, не погуби!». Таким образом он  отпрашивался на киносъемку.    Одно из самых страшных событий  в моей жизни – смерть Иннокентия Михайловича. Мне казалось, что с его смертью рушился мир. Августовская полупустая Москва 1994-го… Его как-то очень быстро похоронили, не погоревав как должно. Когда хоронили папу в 2002-м, перекрыли все Садовое кольцо. Было нечто грандиозное.    Во МХАТе Иннокентий Михайлович был обожаем, уважаем, обласкан, ему уже ничего никому не надо было доказывать. Благодаря Олегу Николаевичу, который хорошо чувствовал его тонкость, незащищенность. У меня сложилось впечатление, что он и сам не знал, каким великим актером был. Такой вот инопланетянин.    – Вы видели норильского зрителя на премьере «Кабалы святош». Какой драматург в театральной афише следующего года мог бы вызвать зрительский интерес?    – Сейчас все и везде ставят Достоевского, но я не уверена, нужен ли он в репертуаре вашего театра. Бесконечные рассуждения, небогатый визуальный ряд. Норильский театр  силен картинкой, настоящей, хорошей, которую сегодня редко увидишь. Мне кажется, что современно звучит Горький. Он очень умный. Почему бы не поставить, например, «Дачников»…    На премьере я обратила внимание, что зрители ждут любого манка, чтобы посмеяться. Труппа очень музыкальная, наверное, хорошо бы прозвучал (не оперетта, упаси, Господи) музыкальный спектакль.      Вообще, мне кажется, что Норильский театр может поставить все.

Олег Ефремов с дочерью. Времени на детей у "маршала театра и кино" оставалось немного