В июне этого года “Норильский никель” неожиданно проиграл в конкурсе на право освоения южной части месторождения “Норильск-1” дальневосточной компании “Артель старателей “Амур”. “Норильский никель” сразу заявил о ряде нарушений, которые были допущены в ходе конкурса. На минувшей неделе руководство компании выступило с заявлением: разработка месторождения конкурентом небезопасна для региона. Технологии, которые предполагает использовать “Артель старателей “Амур”, несут в себе экологические риски. В чем состоят сложности с разработкой этого участка, в интервью РБК рассказал заместитель генерального директора по производству ГМК “Норильский никель” Юрий ФИЛИППОВ.

– ГМК “Норильский никель” в настоящий момент пытается оспорить результаты конкурса по южной части месторождения “Норильск-1”. Каковы успехи в данном направлении? –  Еще в сентябре 2012 года мы обратились в суд с заявлением о признании результатов конкурса незаконными. Компания полагает, что Федеральное агентство по недропользованию допустило многочисленные нарушения действующего законодательства в процессе организации и проведения конкурса. Мы продолжим отстаивать свою позицию в суде и делаем это потому, что нам не безразличен Норильск и его будущее. Кто бы ни пришел сюда, все должно быть честно, открыто и реально. К сожалению, пока те предложения, которые мы видим от “Русской платины”, – это просто декларация намерений, не имеющая под собой никаких оснований. Технологии, на которые ссылается компания, не проработаны. Теперь мы об этом можем смело сказать. До определенного времени у нас не было данных о проекте, который хочет реализовать “Русская платина” в Норильске. Информацию о нем мы получали только из открытой печати. – А что изменилось с тех пор? – Появился протокол конкурсной комиссии. “Русская платина” активно рассказывает общественности о себе, 3 сентября и 4 октября на различных мероприятиях презентованы материалы по будущему Черногорскому горно-металлургическому комплексу, 3 октября в Красноярске топ-менеджмент “Русской платины” провел круглый стол. Недавно мы также получили и экспертное заключение Российской академии наук по проектам разработки южной части месторождения “Норильск-1”. По понятным причинам мы не можем оставить без ответа и реакции эти материалы и выступления и хотели бы их прокомментировать. И это не информационная война, как уже обозначили некоторые СМИ, а отстаивание своего мнения и позиции. Нас на самом деле беспокоит то, что будет с Норильском, мы не можем молчать, так как видим, какие экологические и технические риски несет в себе проект “Русской платины”. – Но ведь эксперты РАН пришли к выводу, что проект “Русской платины” является даже более проработанным, нежели предложения “Норильского никеля”... – Заключение, которое дала по проектам экспертная группа, сформированная РАН, иначе как профанацией назвать не могу. В документе допущено многократное искажение информации, предоставленной в конкурсных материалах участников, имеются голословные утверждения, взятые из неизвестных источников и не имеющие отношения к условиям и критериям оценки конкурсных предложений. Например, аргумент о том, что предложения “Русской платины” лучше, так как предусматривают перевод в балансовые всех забалансовых руд, иначе как передергиванием фактов не назовешь. Это не подтвержденные окончательно запасы, гарантировать их постановку на баланс нельзя, для этого их нужно сначала подтвердить, осуществив большой объем геолого-разведочных работ. При этом эксперты РАН почему-то не приняли во внимание, что в наших технико-экономических показателях (ТЭП) рассмотрен вариант перевода забалансовых руд в балансовые по результатам геолого-разведочных работ, что позволяет вовлечь в переработку весь объем запасов вкрапленных руд, то есть тот же объем, что и у “Амура”. В том же разделе нашего ТЭП указан выход на производительность пять миллионов тонн в год, а также что “...уточнение производственной мощности будет определяться на последующих стадиях проектирования после уточнения горно-геологической информации” – том 3, стр. 26 ТЭП. При подготовке заключения, повторюсь, были использованы неизвестные источники информации, отсутствующие в конкурсных материалах участников, что является недопустимым. Так, РАН ссылается на то, что действующее хвостохранилище (комплекс сооружений и оборудования для хранения или захоронения отходов обогащения полезных ископаемых. – Прим. РБК) Норильской обогатительной фабрики “Лебяжье” практически заполнено. Откуда взялась эта информация, которая совершенно не соответствует действительности, мне непонятно. В представленных на конкурс документах ГМК “Норильский никель” ее точно не было. На самом деле в 2005 году введено в эксплуатацию второе поле хвостохранилища “Лебяжье” емкостью более 100 миллионов кубических метров. Кроме того, в составе проекта реконструкции и расширения Талнахской обогатительной фабрики предусмотрено строительство нового хвостохранилища, и работы уже ведутся. – Как вы думаете, почему и откуда появились эти нестыковки? – Я не ищу ответа на этот вопрос, это занятие бесперспективное и безрезультатное. Важно другое – анализ заключения экспертов РАН показывает крайне слабое владение авторами информацией, представленной в конкурсных материалах участников. Почему это произошло – ответ знают сами эксперты. Хочу еще отметить, что выводы экспертов РАН не учитывают критерии оценки предложений, определенные условиями конкурса. Проект “Норильского никеля” гораздо эффективнее с экономической точки зрения, но в заключении РАН об этом нет ни слова. Так, чистый дисконтированный доход проекта “Норильского никеля” – 98,4 миллиарда рублей, у “Амура” – 47 миллиардов рублей. Внутренняя норма доходности у нас – 34,5%, у конкурента – 16,1%. Дисконтированный срок окупаемости инвестиций у нас 7,8 года, у “Амура” – 19,2 года. И это при том, что инвестиционные вложения и себестоимость добычи в предложениях “Амура” существенно занижены. С моей точки зрения, даже этих трех показателей достаточно для ответа на вопрос, чьи предложения лучше. – В заключении сказано, что “Норильский никель” использует технологии обогащения 60-х годов прошлого века. Но ведь компания регулярно тратит деньги на модернизацию. Почему эксперты РАН пишут об устаревших технологиях? – Это тоже следствие поверхностного подхода экспертов РАН к анализу представленных ТЭПов. “Норильский никель” ведет работу по замене оборудования, модернизации в постоянном режиме. И в поданных нами на конкурс документах вся эта информация была. ТЭПы “Норильского никеля” содержат данные относительно реализуемых в настоящий момент и запланированных мероприятий Стратегии научно-технического развития ГМК “Норильский никель” до 2025 года, которая предусматривает более 35 миллиардов долларов инвестиций в модернизацию мощностей ГМК и внедрение новых технологий, в том числе и в обогащение. – Вы говорите об экологических рисках, предусмотренных проектом “Русской платины”. В чем именно они заключаются? – В качестве примера хочу привести технологию утилизации серы, которую планирует использовать “Русская платина”. Она подразумевает получение серной кислоты, вещества второго класса опасности, которое создает вторичные экологические риски. Исследование, выполненное НИИ “Атмосфера”, однозначно показало, что в специфических условиях Норильска производство серной кислоты имеет большую экологическую опасность, чем производство элементарной серы. “Артель старателей “Амур” недооценила и дополнительные затраты, связанные с нейтрализацией серной кислоты и захоронением отходов производства. Речь идет о необходимости добывать около 500 тысяч тонн известняка и складировать более полумиллиона тонн гипса и отходов производства извести. Это при добыче и переработке “Русской платиной” шесть миллионов тонн руды в год, без учета ее планов по дальнейшему удвоению производства. Использовать этот гипс для закладки горных выработок практически невозможно из-за низкой прочности материала, что доказано многолетними исследованиями различных составов закладочных смесей. Кроме того, при выбранной системе отработки месторождения закладка не применяется. Складирование же потребует строительства отдельного хранилища, тщательнейшим образом изолированного от остальной системы водооборота Норильского промышленного района во избежание быстрого загипсования всех трубопроводов. Нельзя не отметить, что это создает риск не только для самой “Русской платины”, но и для действующих предприятий ГМК “Норильский никель” и жителей города. Стоит отметить, что процесс нейтрализации кислоты сопровождается выбросом в атмосферу большого количества оксида углерода, который является “парниковым” газом, это также может причинить экологический вред региону. – Считаете ли вы, что претенденты не справятся? –  “Русская платина” делает только первые шаги на новом для себя поприще и в силу объективных причин не может предложить технологические разработки уровня ГМК “Норильский никель”. Только мы можем обеспечить безопасность при отработке руд данного месторождения. Что же касается технологических показателей, то ГМК “Норильский никель” уже располагает действующим производством с наименьшей себестоимостью в отрасли и уже сегодня в соответствии со Стратегией развития реализует программу его дальнейшего совершенствования на базе тех мероприятий, которые “Русская платина” только предлагает. –  Недавно “Русская платина” презентовала проект освоения Черногорского месторождения. Лицензия на него ранее принадлежала “Норильскому никелю”. Почему компания не стала его разрабатывать? И что вы можете сказать о представленном проекте? –  Мы сознательно отказались от его разработки. Проводился анализ рентабельности проекта. Он был отрицательным даже с учетом того, что вся необходимая инфраструктура для его освоения у нас, в отличие от “Русской платины”, уже была. Для меня странно слышать заявления “Русской платины” о том, что это месторождение можно освоить и проект будет рентабельным при текущих ценах на металлы. Интересно, почему, если это такой прибыльный проект, компания Михаила Прохорова решила от него избавиться. Сейчас звучат заявления “Русской платины” о том, что его разработка интересна благодаря уникальным технологиям, которые группа собирается использовать при реализации проекта. Недавно компания провела презентацию, которая называлась “Уникальная технологическая схема Черногорского ГМК по переработке вкрапленных медно-никелевых платиносодержащих руд”. Мы изучили эту технологию и ничего уникального в ней не увидели. “Норильский никель” в прошлом году утвердил Стратегию производственно-технического развития на период до 2025 года, которая предусматривает строительство новой Норильской обогатительной фабрики (НОФ-2) для переработки вкрапленных руд месторождения “Норильск-1” (“Русская платина” предполагает разрабатывать южную часть этого месторождения), завершение перевода пирометаллургического передела на современные процессы автогенной плавки, внедрение новой гидрометаллургической технологии переработки файнштейна и строительство сероутилизационного производства. Это как раз те ключевые элементы технологии, на которых акцентирует внимание “Русская платина”, говоря о своих приоритетах и уникальных разработках, которые только намеревается воплотить в жизнь. Но благие намерения, как известно, не всегда приводят к желаемой цели. На самом деле на действующей Норильской обогатительной фабрике уже широко применяется технология гравитационного обогащения, которая показала хорошие результаты и будет использована при строительстве НОФ-2. В этом же проекте, разработанном несколько лет назад и адаптируемом под более высокие объемы переработки руды, предусмотрено использование современной технологии флеш-флотации. А вот от использования азота мы сознательно отказались из-за неоправданного усложнения и удорожания технологии без адекватного эффекта. Так что ничего уникального в технологической схеме обогащения “Русской платины” не наблюдается. То же самое можно сказать о технологии плавки, да и о технологии выщелачивания файнштейна, буквально “слизанной” с наших разработок 2000–2002 годов. – Отступая от разговора о технологиях, с точки зрения финансов, сколько может стоить проект, который намерена реализовать “Русская платина”? – По презентуемой программе комплексного освоения Черногорского месторождения и южной части “Норильск-1” компании нужно построить два рудника, один из которых подземный, обогатительную фабрику и два завода – плавильный в Норильске и гидрометаллургический в Красноярске. Кроме того, значительные средства нужно вложить в создание необходимой производственной инфраструктуры – дороги, причалы, энергоснабжение и прочее, а также в создание обеспечивающих производств – для производства нужны технологические материалы, тот же известняк, песчаник, и много еще чего. Корректно оценить объем инвестиций сложно, да и не мои это заботы, но, по самым предварительным оценкам, он может составить около восьми и более миллиардов долларов. Если “Русская платина” объективно оценит затраты на реализацию своего проекта, вряд ли банки будут выстраиваться в очередь на выдачу кредитов.   РБК, 22.10.2012