В Норильске не одно десятилетие существовал гужевой транспорт. А это значит, что и по поселку Норильск, и по городу в свое время резво бегали запряженные лошадки. По архивным документам можно составить оду, посвященную этим животным – работоспособным, выносливым и все понимающим, назвав ее примерно так, как звучит одна из формулировок приказа 1935 года: «О бережном отношении к лошадям».

«Люди до сих пор не поняли исключительную важность коня в условиях Крайнего Севера», – сетовал в начале строительства начальник Норильскстроя Владимир Матвеев, призывая конюхов, возчиков, ветврача принять все меры к сохранению конского состава и его рациональному использованию.   Легковые и дежурные То, что гужевой транспорт в те годы был необходим и незаменим, факт очевидный: это перевозка технических грузов и продовольствия, обслуживание лагподразделений, работа (практически на износ) на рудниках и в шахтах, на строительстве промышленных и жилых объектов, на лесозаготовках, в геологических экспедициях, в совхозе – всего не перечислить. В 1941 году ежедневно на работы выходили 310 лошадей, и это только по Норильскому конному парку. В 1951 году было организовано конное патрулирование, а это значит, что лошади заступили на дежурство по обеспечению общественного порядка. Интересный факт: лошадей в то время подразделяли на легковые и дежурные. Одни для разъездов в рабочее время подавались ответственным лицам, например главному механику комбината, начальникам ТЭЦ, Большого металлургического завода, другие были закреплены за отделами и управлениями комбината.   Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее… Приписки в путевых листах существовали всегда. Лошаденка, скачущая с грузом (норма – 350 кг) 15–25 километров в час, – это далеко не предел. В 1941 году был побит настоящий рекорд: лошадь развила скорость до 100 километров в час. К учетчикам, причастным к таким казусам, применялись определенные меры наказания, так же, как и к возчикам, приписывающим объемы работ. Кстати, о возчиках. Их отношение к своим подопечным было разное. Халатное и бесчеловечное влекло за собой гибель животного. Те же, кто проявлял к ним заботу и внимание, не забывая при этом перевыполнять производственные нормы, получали денежную премию, лошадь же довольствовалась обычным рационом – сеном и концентрированными кормами. 6 июня 1959 года был издан приказ, который звучал как приговор для гужевого транспорта. «В соответствии с мероприятиями по механизации и автоматизации процессов производства и транспорта создалась возможность резкого сокращения конепоголовья…» Правда, 157 лошадей еще числились в гужтранспорте ЖКУ, еще 108 были распределены на работы в Дудинский порт, рудники и шахты. Но со временем гужевой транспорт стал лишь частью истории строительства Норильского комбината.   Уроки прошлого Вот что рассказала Лариса Петрушенко, доцент НИИ: – Я веду курс истории Норильска для студентов института. Но долгое время тема гужевого транспорта оставалась вне поля моего зрения. Настоящим открытием стала книга бывшего заключенного Александра Сновского «Выжить и помнить», изданная в 2008 году по заказу Таймырского краеведческого музея. Это воспоминания человека, прошедшего ГУЛАГ. Факты, изложенные в ней, потрясают, несмотря на то что уже столько прочитано и изучено по этой теме. Отдельную главу автор посвятил лошадям, которые так же, как и люди, отбывали свой срок в лагерях. Бывший студент зооветеринарного института, работавший в Норильлаге на конной базе, не понаслышке был знаком с теми условиями, в которых содержались лошади. И отношением некоторых нелюдей к ним. Особенно потрясла меня история о «лошадях-кротах», используемых на работах в шахтах. Воспоминания заставляют думать, размышлять, сопереживать.

Первая пожарная команда. Норильск. 1941 год