WAP
PDA
Забыть невозможно
75 писем о любви
|
22 марта 2010 года, 12:48 Текст: Людмила НОНИНА
|
В августе 1966 года мы с подругой нашли на карте самый северный город и, не зная абсолютно ничего о нем, приплыли в Дудинку, на пароходе наслушавшись о городе самых невероятных историй: нет работы, нет жилья, полярная ночь, полярный день, актировки…
| Сойдя с электрички, сразу же поехали в Старый город, в отдел кадров, где нам в негостеприимной форме предложили быстрее уезжать на материк: работы нет. Мы нашли ближайшую лабораторию. Было уже обеденное время, и в ожидании начальника мы заснули, сидя на стульях. Проснулись от вопроса: «Кого ждем?».
Сначала булочки Перед нами стоял мужчина с двумя аппетитными булочками. Я сказала, что сначала булочки с горячим чаем, а потом ответ. Так и произошло. Василий Иванович (к сожалению, не помню фамилии и названия лаборатории) проявил завидное, чисто норильское участие, он куда-то звонил, объясняя, что на его голову свалились две «племянницы», что их нужно устроить на работу. В итоге я получила направление в ГМОИЦ, подруга – по своей специальности, в электрическую службу. Она и сейчас в Норильске, работает в институте «Норильскпроект», зовут ее Людмила Бобровская. В ГМОИЦ меня встретил обаятельный Петр Иванович Бобиков. Он поговорил с Анастасией Ивановной Афанасьевой, и у меня в руках оказалось заявление об устройстве на работу. Я вновь предстала перед удивленным сотрудником отдела кадров. Так мы в первый же день получили работу, а на следующий день – комнату в общежитии на улице Завенягина, 13. Город принял нас, мы влюбились в него с первого дня. Горная лаборатория, где я работала, находилась на Медвежке. Руководил отделением прирожденный начальник Май Георгиевич Властовский, прекрасный специалист, собеседник, с хорошим, норильским чувством юмора. Коллектив был дружным. В лабораторию нас доставлял заказной автобус, что еще более сплачивало, так сказать, мы были связаны одной цепью. Друзья… Прошла первая полярная зима, первые актировки, время летело к первому полярному лету и, как показала жизнь, к первой настоящей любви… В июле 1967 года произошла судьбоносная встреча с Эдуардом Владимировичем Нониным. Я узнала другую сторону норильской жизни, познакомилась с интересными людьми. Литературные встречи, где было много споров начинающих поэтов с маститыми, посиделки до утра, дебаты на политические темы… Мы спорили, ругались, но мы умели прощать. Словом, прекрасное время! Семейная жизнь тоже набирала обороты, долго у нас с Эдуардом не было своей квартиры, мы жили у друзей, и, когда родилась дочка, я не представляла, куда нас заберет поэт. Но друзья Лера и Юрий Медведевы привезли нас из роддома к себе в однокомнатную «хрущевку», у них мы жили два месяца дружно и весело. Через год я получила от ГМОИЦ комнату – 14 квадратных метров – на улице Богдана Хмельницкого, где собирались вечно голодные поэты. Уложив дочь спать и прикрыв ее от света, мы старались «тихо» общаться компанией в шесть-семь человек: молодой Сергей Селиванов, серьезный Юрий Бариев, дружелюбный Юрий Медведев, правильный Владимир Фомин (будущий комсомольско-партийный работник), мечущийся Вячеслав Голубев, интеллигентный Валерий Ронин, стеснительный Петр Лебедев, неуравновешенный Сергей Лузан, загадочная Людмила Знаева, неунывающий Борис Филонович. Часто вспоминается Арсений Иванович Башкиров. Человек энциклопедических знаний, он покорял своей эрудицией, спокойным голосом, смущенной улыбкой, я слушала его часами, а потом еще долгое время была во власти неторопливых рассказов Арсения Ивановича. Светлая память всем, кого нет среди нас. По особым каналам доставали запрещенную литературу, читали ночами, глотали взахлеб, спорили, пытались давать свои оценки… Словом, жизнь была полной, интересной, несмотря на бытовую неустроенность, недостаток продуктов, отсутствие элементарного кофе-чая в магазинах. Вспоминается одна история: однажды Эдуард пришел домой с Борисом Яковлевичем Розиным в обеденное время, зная, что я не на работе (маленький сын Антон приболел). На обед была картошка в мундире, малосольная рыба, зеленый лук, черный хлеб. Уважаемый юрист, увидев наше скромное жилище, долго не мог прийти в себя от смущения. После трапезы сказал, что давненько не ел такой простой, но вкусной пищи, о чем на 50-летии Эдуарда Нонина в 1983 году рассказал с трибуны Дворца культуры. В это скромное жилище частенько наведывались красноярские богемные люди: трогательный Зорий Яхнин, Евгений Попов, Роман Солнцев – они любили Норильск. Заезжали и столичные гости. …и минералогия Так пролетело примерно 15–17 лет интересной, но непростой жизни. Я окончила Норильский индустриальный институт, где было много прекрасных преподавателей, профессоров. Особенно запомнились Владимир Федорович Борбат и Михаил Николаевич Травничек. Руководитель моей дипломной работы Владимир Федорович Борбат дал рекомендацию в аспирантуру, я в Норильске сдала кандидатский минимум и получила приглашение в очную аспирантуру в Москву. Помню, пришла к директору ГМОИЦ за подписью под какой-то бумагой для учебы, он сказал, что после окончания аспирантуры у меня мало шансов получить соответствующую должность. Мое молчаливое удивление было настолько сильным, что он испугался и быстро подписал, а спустя некоторое время не по своей воле вынужден был покинуть кресло директора. Мы встретились случайно в автобусе на «Надежду», он стоял и тяжело дышал, я уступила ему место. Он узнал меня, поблагодарил и грустно констатировал, что нет ничего вечного. Рождение сына заставило меня поменять приоритеты, и моя учеба в Москве закончилась, так и не начавшись. На «Надежде» в лаборатории от ГМОИЦ я занималась любимой хроматографией, какое-то время вместе со специалистами из Финляндии. Наши инженеры Юрий Владимирович Горшков, Игорь Борисович Прокопенко, Ирина Анатольевна Пакулова и многие другие не уступали финнам, а во многом и превосходили – это уже было новое поколение 80-х. Последние несколько лет я осваивала удивительную минералогию: видеть в зернышке под микроскопом цветную гамму минералов, а после анализа еще и узнать их количественный состав – это прекрасно. Руководитель Лариса Николаевна Коваленко и ее коллега Людмила Леонидовна Ломтева были влюблены в эти минералы и заразили всех нас. Жизнь продолжалась… Дочь радовала своей учебой, успехами в музыке, коммуникабельностью. Рождение сына удовлетворило отцовскую гордость – имея трех дочерей (две от первого брака), он так мечтал о сыне… Страшная тишина Мы получили наконец достойное жилье «на горе» возле бассейна. У поэта Эдуарда Нонина вышли детские книги и взрослая книга «Разорванное звено». Радость и печаль пришли почти одновременно: у Эдуарда начались сердечные приступы, потом операция, после которой я узнала, что жить ему осталось около двух лет. И… началась борьба за жизнь: в это время телевидение заполнили психотерапевты, экстрасенсы, появились рекламные объявления о чудах исцелений, и Эдуард, до этого высмеивавший подобные методики, зацепился за соломинку. Но, увы, болезнь делала свое злое дело, и доктор оказался прав. Позднее и в Канаде, и в Израиле я консультировалась у профессоров-онкологов о возможности исцеления, они меня успокоили: русские врачи сделали все возможное. Рукописи не горят… Год назад меня разыскал через Интернет директор группы Billy’s Band из Санкт-Петербурга Сергей Резников, я заключила с ним договор. Музыканты сделали песню на стихи Эдуарда Нонина «Две копейки», группа была в Израиле с концертом, песня получилась трогательно-грустной, мы с дочерью слушали и рыдали. Исполнители сказали, что в Сибири эту песню слушают стоя. Сибиряки помнят своих. Дети взрослеют, число внуков увеличивается. Дочь Белла в Израиле, у нее трое детей: две дочери, Алина и Амира, сын Эдуард-Омар. Мальчику шесть лет, он прекрасно читает по-русски, любит стихи деда. Сын Антон в Канаде, женат, изучает английскую литературу, жена Фенн – преподаватель английского языка. Уходя из жизни, муж взял с меня слово, что я вывезу детей из Норильска, из России, где все разваливалось, и он боялся, что я не сумею справиться одна, без него. Дочь с четырехлетней внучкой Алиной улетела в Израиль в сентябре 1992 года. Я осталась с 13-летним сыном в затихшей квартире, где эхом отдавались голоса. В то время я поняла, что такое страшная тишина. Друзья не оставляли нас. Юрий Бариев по телефону часами читал мне стихи. Сонечка Бариева умела своим спокойным голосом отвлечь от мрачных мыслей. Подруга Люся Бобровская приходила в любое время дня и ночи. Петр Лебедев заходил каждое воскресение после церкви, принося успокоение и особый покой. Спасибо всем, и пусть простят меня те, кого я не назвала. Все говорили правильно, что жизнь продолжается. Она действительно продолжается, но тоска по той жизни осталась навсегда. 27 лет в Норильске забыть невозможно. Людмила Нонина, февраль – 2010, Израиль |
| 0 | Твитнуть |
