WAP
PDA
Носок как он есть
СПЕЦИАЛЬНЫЙ РЕПОРТАЖ
|
30 апреля 2009 года, 12:07 Фото: Елена ПОПОВА Текст: Елена ПОПОВА
|
Шефы с никелевого завода, прилетевшие в Носок на День оленевода, такого совпадения не ожидали. Ровно 50 лет назад в носковской тундре впервые провели этот праздник. Юбилей, однако…
| Крамольные мысли относительно названия населенного пункта заместитель главы администрации поселка Носок Людмила Байзер пресекла сразу. – Носок – это от слова «нос», – рассказала она. – Если посмотреть карту, то можно увидеть небольшой мыс (нос), где находится поселок. Конечно, правильнее было бы назвать не «носок», а «носик», но что теперь говорить… Карты у меня перед глазами нет, зато еще несколько минут назад была возможность увидеть Носок с высоты полета нашего Ми-8. Сбившиеся в кучу одноэтажные строения небольшого поселка на левом берегу Енисея. Вокруг – огромное белое пространство. Китайцы умерли бы от зависти: плотность населения, наверное, 0,1 человека на один квадратный километр. Над демографией в Носке работают Когда-то поселок был процветающим. Во времена Советской власти, рассказывают старожилы, здесь были и коровник, и ферма по разведению голубых песцов. Сейчас держать их слишком накладно… Число жителей называют с точностью до человека – 1818. Демографическую ситуацию, это видно даже невооруженным глазом, критической не назовешь. Я практически не заметила стариков, зато то и дело на нашем пути попадались очаровательные ненецкие ребятишки, похожие в своих национальных парках на маленьких пингвинов. Увеличение рождаемости связывают и с возросшими благодаря господдержке доходами местных жителей, и с программой «Материнский капитал». – В 2008 году у нас родилось 72 ребенка, – добавляет ясности в этот вопрос Людмила Байзер. Нас привели в здание местной, довольно неплохой даже по современным меркам, школы. Около кабинета директора переминается учащийся младших классов в парке и джинсах. На стендах в коридоре – отображение ученической жизни. Я улыбнулась, увидев отпечатанные на цветном принтере листы с названием: «Носок. Школьная газета. News». Рядом же обнаружился плакат «Жизнь без наркотиков». Задумываться о том, откуда может взяться в такой глуши зелье, не хотелось… Вместо этого я решила поинтересоваться, сколько детей учится в школе. – 406 школьников оформлено, 387 – по факту, – услышала в ответ. При этом, рассказывают работники системы образования, даже сейчас, в XXI веке, встречаются случаи, когда у некоторых молодых людей вообще нет образования либо – в лучшем случае – есть только начальное. То ли родители воспрепятствовали тому, чтобы ребенок из многодетной семьи учился в школе, то ли были еще какие-то причины… – Мы, конечно, стараемся таких случаев не допускать, – говорят педагоги. – И администрация поселка, и образовательное учреждение проявляют настойчивость в вопросе обучения детишек, но проблема, тем не менее, существует… В тундре работа есть всегда Проблему это создает в первую очередь самим жителям поселка и их детям. Трудоустроиться, не имея образования, сложно. В Носке существует безработица, и наибольший процент зафиксирован как раз среди молодежи. Те, кто ведет оседлый образ жизни, работают в основном в бюджетной сфере. Это школа, сельский дом культуры, коммунальная обслуживающая организация… Вразумительного ответа насчет того, какие в Носке зарплаты, мне не дали. Пояснили только, что технические работники в школе получают 12 000 рублей. У педагогов зарплата несравнимо больше. А вот перед оленеводами проблема занятости в отличие от поселковых жителей не стоит. – Мировой финансовый кризис на их жизни никак не отразился, – высказывает свое мнение депутат Таймырской Думы Сергей Сизоненко и тут же принимается объяснять нехитрую арифметику: – Каждый оленевод, который ведет кочевой образ жизни, получает сейчас от государства 2000 рублей, а во время последнего приезда председателя правительства Красноярского края Эдхама Акбулатова мы договорились о том, что эта сумма из краевого бюджета будет увеличена до 4000 рублей. За каждого оленя, которого содержит оленевод, он получает от государства 260 рублей, столько же дотируется из края. Если учесть, что поголовье у некоторых может достигать и 500, и 1000, и даже 2000 оленей, то доходы получаются приличные. Кроме того, за килограмм мяса мы дотируем человеку по 18 рублей, а со следующего года эта сумма увеличится до 35 рублей. В носковской тундре самое большое поголовье оленей на Таймыре – около 54 тысяч. Помимо оленеводства ненцы традиционно занимаются рыболовством. – Отец мой рыбу ловил, я ловлю, и сын мой будет ловить, – двадцатидвухлетний ненец с продубленным от солнца и ветра лицом немногословен. Хотя главное обозначил совершенно четко: для маленького народа как нельзя более важно сохранить свою культуру и самобытность. Даже если по меркам нас, людей, не представляющих свою жизнь без цивилизации, это кажется странным. Все-таки одно дело – вкусить ненадолго экзотики. Совсем другое – в тундре жить… А они живут. Улыбаются. Язычников стало меньше На улице вовсю сияет солнце. Пахнет дровами. Пахнет настоящей деревней. Иллюзию довершает почти что лубочная картинка: домишки с вьющимся из труб дымком. На веревках на улице сушится белье, только, учитывая северную специфику, – из меха. Возле домов стоят сани с оленями, между ними носятся большие добродушные собаки… Мы миновали улицу Северную и, слившись с толпой ненцев в синих и зеленых парках, направляемся к сельскому дому культуры. Клуб – небольшое заведение, где сидячих мест большинству не хватило. Ну так что же – люди стояли. На праздник приехало много кочевых семей… Ритмичные удары в бубен. Гортанное пение… Дети и женщины в зрительном зале очень эмоциональны. Мужчины-ненцы совершенно бесстрастны. Спокойствие языческого, живущего в тундре народа поражает… Хотя язычников в Носке с недавних пор стало чуть меньше. В феврале здесь открыли часовню святых Жен-мироносиц. А осенью прошлого года в Носок приезжал благочинный Таймырского округа церквей протоиерей Михаил Гренадеров – крестить местных детей. – Православных верующих здесь пока не очень много, – говорит приехавший на праздник настоятель Свято-Введенского храма города Дудинки иерей Георгий Ицков. – Хотя они есть и среди ненцев. Народ из клуба потихоньку перетекает на праздник. Лед на Енисее, где будет происходить основное действо, слегка подтаял. Шквалистый ветер даже при плюсовой температуре немного портит картину. Хотя в прошлом году, говорят, на Дне оленевода было минус 23. И неизвестно, что лучше. Одежда эксклюзивная. И дорогая Среди жителей Носка есть вполне современные – в пуховиках, даже в изящных норковых беретах. Однако кочевые оленеводы такую одежду не признают. Для разных случаев жизни у них есть обыденные парки и нарядные. Конкурс на лучшую национальную одежду тоже значится в программе праздника. Помимо местного «прет-а-порте» посмотреть можно и на украшенные национальные нарты. – Обходится одежда недешево, – перекрикивая ветер, пытается объяснить мне местную специфику исполняющая обязанности директора центра народного творчества и культурных инициатив села Караул Людмила Яптунэ. – Бокари в среднем стоят от 5000 до 12000 рублей, в зависимости от расходного материала. Все шьется вручную. Стежок за стежком. Разглядеть зимой в чуме вообще что-то трудно, а уж выполнять мелкую, кропотливую работу – тем более. Поэтому многие женщины используют для дополнительного освещения фольгу. Неудивительно, что особенно высоко ценится у местных народностей одежда с очень мелким орнаментом. Его делают не только из бисера, но и из камуса. Украшают парки сукном, мехом песца. Сукно кочевые ненцы покупают в местных магазинах «Архан» и «Умка». Как это часто бывает в поселках, ассортимент смешанный – промтовары и продукты. Я попыталась сравнить цены с норильскими. Ощутимо дороже выходили только овощи и фрукты (морковь, например, стоит 65 рублей, бананы – 170), консервы и растительное масло стоят, как и у нас. Богатства выбора, каким может похвастать крупный город, нет, но предприниматели, учитывая интересы всех и не забывая о выгоде собственной, все же стараются. Даже привозят из Дудинки мебель. – У нас сейчас хорошо в домах, – говорит круглолицая ненка Снежана. – Есть крутые дома – с пластиковыми окнами. Нам по пути такие не встретились, зато почти около каждого дома можно увидеть спутниковую тарелку. – Смотрим 32 телепрограммы, – говорит Снежана. – И связь у нас есть. Связь пока оставляет желать лучшего. Но даже при всем при этом мобильным телефонам местные до сих пор не могут нарадоваться. Сотовые есть абсолютно у всех. Помощь всегда кстати Мы уже посмотрели национальную борьбу, прыжки через нарты. Теперь начинается самый волнительный для местных жителей момент – гонки на оленьих упряжках. Мне потихоньку шепнули: неизвестно, что престижнее для кочевника, – стать чемпионом России по какому-нибудь виду спорта или победителем оленьих гонок в тундре. Здесь есть и интрига, и нешуточные страсти. Хотя побеждают обычно представители одних и тех же семейных кланов, надежды не теряет никто. Я сама была свидетелем того, как на старте странным образом запутались поводья двух оленьих упряжек. Одни нарты перевернулись, вторая упряжка рванула с места. Причем тогда, когда все остальные участники гонок уже скрылись на горизонте. Непонятно, зачем вообще было бежать. Однако для местных это вопрос престижа. Многие кочевые семьи имеют возможность себя показать и на других посмотреть только во время таких вот больших праздников. Двое мужчин в парках протащили мимо меня солярогаз. Очевидно, я увлеклась и не заметила, когда начали награждать победителей. Солярогаз – вещь для кочевников в тундре незаменимая. Так же как и GPS-навигаторы, и утепленные одеяла, и термосы… Все это и многое другое в рамках шефской помощи поселку привезли на День оленевода представители никелевого завода. – Вместе с управлением региональных проектов ЗФ, которое курирует шефскую работу, мы регулярно созваниваемся с поселками, – объясняет мне директор завода Владимир Зайцев. – Людям на скудной таймырской земле живется трудно, и наша помощь всегда кстати. |
Маленькие ненцы похожи на пингвинят 
В Носке нет проблем с рождаемостью |
| 0 | Твитнуть |
