Летом прошлого года из Красноярска в Норильск для прохождения практики прибыли студенты горных специальностей. Один из них, третьекурсник Сергей Жидков, – будущий шахтостроитель. В Норильск он приехал впервые, но с нашим городом Сергея связывает очень многое. Здесь родился его отец, на угольной шахте работали дед и прадед.

Первым из Жидковых увидел Норильск в 1939 году Иван Никитович. Он родился в Новочеркасске в самом начале ХХ века. Отец трудился на шахте и железной дороге, мать занималась домашним хозяйством. Детство было недолгим – в 1906 году, когда мальчику было всего четыре года, отец умер. Семья оказалась в бедственном положении. Три года обучения в приходской школе – вот и все образование, которое могла себе позволить осиротевшая семья. В 12 лет Иван уже зарабатывал на жизнь учеником водопроводчика. В подмастерьях проработал до 1919 года, после чего, по линии Союза Металлистов, вступил в отряд по продразверстке и борьбе с бандитизмом. Типичная для того времени судьба.   Там, на шахте угольной… Демобилизовавшись в 1921 году, Иван был принят на шахту имени Артема. Начинал плитовым уборщиком породы, работал бурильщиком, крепильщиком, затем, пройдя все ступени тяжелой шахтерской науки, горным мастером, помощником и начальником участка. В 1929 году Иван Жидков получил направление на учебу в Шахтинский горный техникум. После получения диплома работал в шахте «10 лет за индустриализацию», действующую по сей день. Трудился в должности начальника участка, помощника главного инженера. Естественно, был членом партии. Казалось бы, ничего не предвещало беды. Арестовали  Ивана Жидкова 1 декабря 1936 года. Для всех это стало полной неожиданностью. Секретарь партийной организации шахты, успокаивая семью, говорил, что произошло недоразумение и он все выяснит. Но через некоторое время был и сам арестован. В печальном знаменитом 1937 году в  городе Шахты многие пострадали от репрессий. Следствие велось в Ростове-на-Дону. Допрашивали плотно, но сознаваться  было не в чем, поэтому шахтер держался стойко, наотрез отказываясь подписать сфабрикованные документы. Несмотря на все усилия следователей, сломить волю Ивана Жидкова не удалось. Он так ничего и не подписал, надеясь, что со временем все выяснится. 17 марта 1937 года Военная коллегия Верховного суда вынесла приговор: по статье 58–8,7,11 (контрреволюция, организация террористических актов) к лишению свободы на десять лет с поражением в правах на пять лет. Сейчас можно сказать, что Жидкову повезло – пройдет всего несколько месяцев, и набравшая обороты репрессивная машина начнет выносить смертные приговоры.   «Пусть ТАСС сообщает что угодно» Свой срок Иван Жидков начнет отбывать в Вологде, куда его доставили 14 апреля 1937 года. Но уже в декабре его переведут на Соловки, а через два года вместе с большинством обитателей СЛОНа – в Норильск. Этим этапом в Норильск прибыло немало известных людей – например, будущий академик Александр Баев и до сих пор живущий в Норильске Василий Ромашкин. Здесь, во втором лаготделении, он встретил знакомых и по работе на шахте. Петр Сагоян был арестован позже, в феврале 1937 года, но в Норильск попал на месяц раньше. Много лет спустя в своих воспоминаниях о том времени в лагере Сагоян напишет: «Хорошо помню слова бывшего начальника подземного участка шахты «Нежданная» города Шахты Жидкова: «Пусть ТАСС сообщает что угодно, а война будет». Так оно и произошло». И впоследствии  Иван Жидков часто оказывался более дальновидным, чем некоторые государственные политики. После его ареста жену, четверых детей и старенькую мать лишили крова над головой.  «Семью врага народа» приютили добрые люди. Жена Эмилия сумела устроиться на работу, в свободное время она шила и готовила на заказ. Особенно тяжело семейству Жидковых пришлось в оккупации, когда началась война, но все выжили. После освобождения советскими войсками Шахт старший из сыновей, Леонид, начал трудиться на откачке воды из затопленных штолен. Работа была тяжелой и опасной, но за нее давали продуктовый паек. О судьбе старшего Жидкова они ничего не знали целых восемь лет. Неожиданно из далекого Норильска пришло письмо от отца. 9 июня 1945 года зека Норильлага был досрочно освобожден «за хорошую работу и примерное поведение», но без права выезда из Норильска. По вольному найму его приняли на комбинат начальником вентиляции шахты №11, а через полгода назначили заместителем главного инженера шахты №12 «Западная». Летом 1946 года семья через всю страну отправилась в поселок на Крайнем Севере. До Красноярска больше недели ехали  в «телячьем» вагоне. Ни воды, ни туалета, спали на полу. В Красноярске уже было легче. Благодаря вызову они смогли устроиться в гостинице  и даже получили сухой паек (тогда действовала карточная система). Дальнейший маршрут хорошо известен старым норильчанам: колесным пароходом до Дудинки, а там – узкоколейкой до Норильска.              «Парень, тут где-то моя семья» В поезде Жидковы спросили незнакомую женщину, как добраться до поселка Западный. По приезде она забрала их к себе домой, в барак на Нулевом пикете, и через диспетчера шахты сообщила заместителю главного инженера, что его семья уже в Норильске. Тот  поспешил по указанному адресу. В длинном, плохо освещенном коридоре барака он встретил своего повзрослевшего сына Леонида и не узнал его: «Парень, тут где-то должна быть моя семья…» – Отец привез нас в барак, где жил, – позднее рассказывал Леонид Иванович. – Первым делом собрал нас и сказал, что ни перед нами, ни перед страной он ни в чем не виноват, и мы должны об этом знать. Для него это было очень важно. Через год 45-летнего Ивана Жидкова назначили начальником шахты «Западная». Жидков умел работать, и «Западная» на протяжении многих лет занимала первое место среди угольных шахт Норильского комбината. Давалось это нелегко. В Норильске угольные шахты имели свои особенности: отсутствовали стволы, вместо них – уклоны, высокое содержание метана, угольные пласты большой мощности. Все это требовало новых методов работы. Жидков первым освоил и внедрил на шахте систему слоевой отработки мощных пластов, которая ранее на комбинате не применялась. Он же был инициатором и организатором бригады скоростной проходки. Иван Никитович умел работать и с людьми. У него был свой стиль руководства. Матерщины не терпел, самыми страшными его ругательствами были «сто бесов тебе дать» и «убиться надо с куреня». Всегда защищал рабочего человека и ценил его труд. На собраниях шахтеров выступал без всяких записей. Начинал с первого участка и заканчивал последним, подробно рассказывая, что сделано хорошо, а что плохо, кто в этом виноват, что еще необходимо сделать в первую очередь. Его выступления были настолько энергичны и остры, что скучающих не было, а люди выходили с собрания, нацеленные на работу.           В Норильске вчерашним выпускникам учебных заведений приходилось работать в коллективе, основную часть которого составляли заключенные ИТЛ.  Жидков с первых же дней брал их под свое крыло, помогая освоиться и закрепиться на предприятии. И в дальнейшем эта хорошая традиция сохранилась.   «Не обижайтесь на партию» Известные события 1953 года не нашли в поселке Западный поддержки, и все было тихо. Видимо, поэтому после подавления беспорядков в Норильлаге активно участвовавших в них бандеровцев направили в лагерь на Западный. Обстановка в поселке резко изменилась. Однажды  на своем рабочем месте был зарублен топором шахтер из заключенных. Убийц нашли, над ними состоялся суд, и почти всех бандеровцев с Западного убрали. Позже Иван Никитович скажет: «В лагерях сидели разные люди. Много было и таких, кого надо было десять раз расстрелять». Пройдя через несколько лагерей и проведя в заключении почти десять лет, он хорошо знал, о чем говорил, и имел право на такое высказывание. Перед выходом на пенсию Иван Никитович стал готовить себе замену. Выбор остановил на Борисе Скипине, который пришел на шахту после окончания института. Жидков увидел в нем настоящего горняка и руководителя. Старый шахтер не ошибся. После ХХ съезда Ивана Жидкова реабилитировали «за отсутствием состава преступления». Не прошло и двадцати лет, как государство отчасти исправило свою ошибку, оставив без ответа вопрос, почему шахтер подвергся репрессиям. После реабилитации Жидкова ознакомили с личным делом, восстановили в партии. «Вы не должны обижаться на партию, время было такое», – сказали ему, возвращая партбилет. Наступило время отъезда на материк. Последние свои годы Иван Никитович провел в тихом городе Светловодске.  Спокойной жизни ему было отмерено немного – заболев, он умер из-за грубой ошибки врачей. На воле медицина оказались хуже, чем в лагере.   Все дети Жидкова выросли достойными людьми. Двое сыновей по примеру отца стали горняками. Старший, Леонид, долгое время работал на шахте «Западная». После службы в морфлоте и учебы в техникуме стал сначала начальником вентиляции, а затем, как и отец, – главным инженером шахты. На материке он продолжил работу под землей и ушел из шахты, когда ему был 71 год. В четвертом поколении Жидковых  профессию горняка выбрал правнук Ивана Никитовича – Сергей Жидков.   Автор выражает благодарность сотрудникам архивного отдела  ЗФ ОАО «ГМК «НК» за помощь при подготовке этого материала.

Студент Сергей Жидков. Правнук и продолжатель династии горняков Жидковых