Вылета в Диксон ожидаем в гидропорту Валек. Экипированы все, как и положено, по-арктически – “Норильский никель” одел экспедицию основательно: журналистов – в меховые куртки и комбинезоны, ученых – в специальные костюмы, легкие, теплоизолирующие, непромокаемые, дышащие. Какая погода будет в Арктике, неизвестно. И лучше, чтобы было немного жарко, чем сильно холодно.

Продолжение. Начало в №111 Вылет откладывают сначала на час, потом еще на час, потом еще на три часа. А потом и вовсе на следующий день. В Диксоне метель. Вспоминается советская песня: “Четвертый день пурга качается над Диксоном, но только ты об этом лучше песню расспроси”. Бывалые рассказывают, как сидели в Диксоне из-за нелетной погоды до десяти дней. Как раз столько, сколько должна продлиться экспедиция. Переживаем. Разрешение работать по медведю – зверю краснокнижному, да еще в зоне заповедника, действует ограниченное время. К счастью, на третий день получаем разрешение на вылет. Тяжелые рюкзаки и ящики с тушенкой, сгущенкой и консервированным борщом тоже ждут своего часа в камере хранения гидропорта Валек. Инструктаж о главном Все инструктажи пройдены за дни нелетной погоды. Как вести себя при аварийной посадке на сушу, на воду… Как вылезать из завалившегося на бок вертолета через блистер. Как и где вырубать в фюзеляже окно – специально для этой цели имеющимся на борту топором, – мы уже знаем. Самое смешное в инструктажах – не фотографировать населенные пункты с воздуха. Инструкторы и сами понимают абсурдность этого постулата, оставшегося, видимо, со сталинских времен. Столько спутников, оснащенных прекрасными телескопами, позволяющими разглядеть и зафиксировать автомобильный номер, бегает сейчас по орбитам – американских, индийских, китайских, – что фотографии окрестностей любого места планеты ни для кого сейчас не секрет. Да зайдите в Google в конце концов. Но служба есть служба. И авиационные чиновники обязаны донести до нас запрет, обозначенный в циркулярах: не снимать! – Да, да, – соглашаемся мы, – конечно, не снимать! Инструктор понимающе хмыкает. Воздушный BMW Авиадосмотр – дело святое. Все как в больших аэропортах. Багаж ставим на двигающуюся ленту, которая провезет его через всевидящее око досмотрового аппарата, выводящего контуры содержимого наших сумок на дисплей. Сами идем через рамку. Звеним кучей металлических молний, пуговиц и заклепок. Чтобы не звенеть, надо раздеваться до трусов. Слава богу, не надо! Формальности соблюдены, автобус везет нас к вертолетам. В экспедиции семнадцать человек. Вылетает шестнадцать. Один из сотрудников заповедника постоянно работает и живет в Диксоне и присоединится к нам уже на месте. Летим тремя вертолетами – двумя Ми-8 и одним Ми-8 МТВ. Летающие машины похожи по формам, но разница между ними велика. На МТВ стоит гораздо более мощный двигатель, его грузоподъемность почти в два раза выше, чем у “восьмерки”. Выше, соответственно, и скорость, и возможность маневра. Если сравнивать летные характеристики, получится соответствие сравнения ходовых качеств “жигулей” и BMW.   Под завязку Загрузка вертолетов идет споро. Забрасываем в пассажиро-грузовой отсек ящики, рюкзаки, кофры. В вертолетах уже размещены бочки с горючим. Поскольку в вертолетах летит несколько групп – сотрудники заповедника, московские ученые, журналисты, сотрудник Росприроднадзора, – багаж, чтобы не было путаницы, помечен различными наклейками: оранжевыми, красными, черными. На картонных коробках надписи: “Масло, сыр, борщ, кетчуп, кофе, сардельки”, “Тушенка, сгущенка”, “Аппаратура”. Укладываем в хвостовую часть пятилитровые бутыли с водой, мешки из мешковины и черного пластика. Когда хвостовой отсек забит, укладываем вещи между двумя 900-литровыми дополнительными баками для горючего, расположенными в пассажирском салоне. Желтые топливные баки по-своему живописны: немного помяты, в шрамах сварки – много повидали на своем веку. Баки установлены на деревянных подложках, к которым притянуты стальными лентами, а под них, чтобы от вибрации металл не протерся, подложен войлок. Над баками сооружены стеллажи, на которые тоже можно класть багаж. Набиваем вертолет плотно, и на пассажирские места в хвостовом отсеке приходится переползать уже по багажу. Впрочем, загрузка вертолета не критична. Случалось летать, доставляя шефскую помощь “Норильского никеля” оленеводам, и в “вертушках”, загруженных под маковку. Тогда в хвостовой отсек по-пластунски, под самой крышей мог пробраться только самый худенький бортмеханик. Лепестки льда Взлетать будем с интервалом в десять минут. Пока есть окно в метеосводках, его надо использовать. Вертолет движется по взлетке, отрывая от земли мощным воздушным потоком несущего винта лепестки льда и наста и разбрасывая их вокруг, как игральные карты. Рев турбин усиливается, и земля в иллюминаторе начинает плавно удаляться. Впрочем, на вертолете особенные названия, и иллюминаторы называют здесь блистерами. Какая разница? Честно говоря, никакой. Но ведь и вы, с законным чувством собственного превосходства, поправите в самолете ребенка, еще не обладающего достаточным словарным запасом, если он назовет иллюминатор окном. Ну, блистер так блистер.   Домики турбаз вокруг Валька становятся все меньше и меньше. Тонкой извилистой темной ленточкой среди заснеженной тундры вытянулась дорога Норильск – Талнах. Крошечные кран Kato и погрузчик Loader маневрируют возле дороги. Протяни руку и передвинь их с места на место. Вертолет огибает Хараелахский хребет и идет над покрытым льдом озером Пясино. Через двадцать минут полета мобильная связь пропадает.   Продолжение следует

Ми-8 МТВ – лучшая винтокрылая машина для Севера В ожидании вылета в гидропорту “Валек” Салон вертолета плотно забит грузом