Понедельник,
24 июня 2019 года
№6 (4675)
Заполярный Вестник
С мечом в руках Далее
В четвертом поколении Далее
Экстрим по душе Далее
«Легендарный» матч Далее
Лента новостей
15:00 Любители косплея провели фестиваль GeekOn в Норильске
14:10 Региональный оператор не может вывезти мусор из поселков Таймыра
14:05 На предприятиях Заполярного филиала «Норникеля» зажигают елки
13:25 В Публичной библиотеке начали монтировать выставку «Книга Севера»
13:05 В 2020 году на Таймыре планируется рост налоговых и неналоговых доходов
Все новости
Благополучие планеты зависит от Арктики
Актуальное интервью
2 сентября 2008 года, 10:54
Фото: Денис КОЖЕВНИКОВ
Сегодня в Дудинке открывается международный семинар «Предупреждение чрезвычайных ситуаций в Арктике». Недра ее уникально богаты, а природа особенно уязвима. И очевидно, что производственная деятельность не может не влиять на экологическое равновесие. Соблюсти его, минимизировать негативные последствия так, чтобы  социально-экономическая деятельность органично сочеталась с природоохранной,  – позиция, о которой сегодня заявляют и государство, и бизнес. Похоже, осознание того, насколько важно сохранить Арктику для благополучия всей планеты, наконец-то становится всеобщим, считает директор государственного природного заповедника «Путоранский» Владимир ЛАРИН.
   – И заповедник «Путоранский», и его директор, конечно, в числе участников конференции?
   – Да, мы приглашены к участию, что, в общем-то, закономерно. Наша горная Арктика – плато Путорана – ничуть не менее уникальна  и не менее уязвима, чем Арктика в целом. В последнее время, что отмечают уже не только специалисты, во всех странах, имеющих какое-то отношение к Арктике, уделяется громадное внимание ее сохранению. И основная задача конференции – обсудить проблемы возможных негативных воздействий на регион с учетом его особой ценности и уязвимости.
   – Вероятно, столь усиленное внимание к Арктике в последнее время спровоцировано в том числе и спорами вокруг арктических недр?
   – Вам приходилось слышать прекрасную легенду о Таймыре? Это, кстати, самый северный на планете кусок суши – этакий континентальный клин, вбитый в арктические льды. Так  вот, легенда гласит: при сотворении мира Всевышний облетал Землю и рассыпал из пригоршней дары. Но когда он пролетал над Севером, руки его замерзли, и все богатства высыпались здесь. Тому мы имеем громадное число подтверждений. Больше нигде в мире нет столь уникальной руды, как талнахская, – с таким высоким содержанием цветных и драгоценных металлов. А в последнее время стало понятно, что у нас очень неплохо обстоят дела и с запасами углеводородов. Так что арктический сектор весьма перспективен в этом плане, особенно на фоне энергетических проблем 21-го века, которые встают уже в полный рост. И интерес к Арктике, надо полагать, вполне закономерен и с этой точки зрения.
   – Какой теме будет посвящено ваше выступление?
   – Мы планируем совместный доклад с одним из ведущих орнитологов России – Алексеем Анатольевичем Романовым, моим заместителем по науке. Он, как и я, посвятил многие годы жизни изучению плато Путорана. Тема доклада на первый взгляд покажется, может быть, несколько странной для такой масштабной конференции – посвящен он гусю-пискульке, самому маленькому арктическому «краснокнижнику».
   – Хоть и маленький гусь, но птица все же важная, если ради него заповедником и «Норильским никелем» был запущен совместный пятилетний проект. Да и любое живое существо, наверное, ценность свою имеет?
   – Вы абсолютно правы. В плане охраны генетического фонда планеты, ее биоразнообразия важно любое существо. Причем хочу заметить одну важную вещь, которая и прояснит целесообразность нашего доклада. И название конференции, и основные доклады буквально пестрят  словами «катастрофа», «чрезвычайность», «уязвимость», «ранимость» и прочее, и прочее. Но, по существу, чрезвычайная ситуация – это ведь не только разлив нефти или, не дай бог, проблемы с ядерным реактором. Чрезвычайная ситуация может быть и совершенно иной, а именно: вымирание какого-нибудь арктического вида.
   – Выпускник МГУ, вы отдали природе Севера без малого тридцать лет. Что удалось сделать за эти годы – отдельная большая тема. А вот вопрос, который собираюсь задать сейчас, не сочтите неуместным. Что для вас означает экология?
   – Экология для меня – это то, чему учили профессора одной из самых престижных и консервативных кафедр МГУ – зоологии позвоночных: Николай Павлович Наумов и Игорь Александрович Шилов, создатели отечественной школы экологии животных. В классическом понимании экология – это наука о всеобъемлющих связях: между живым и неживым, между животными и растениями и так далее. Вот что такое экология, а вовсе не загрязнение окружающей среды, как трактуют в последнее время лишь один из ее аспектов. Так что для меня экология – это наука о всеобъемлющих связях.
   – Но и влияние производств «Норильского никеля» на эти связи также изучается?
   – Изучается, и достаточно интенсивно, просто общественность, вероятно, недостаточно об этом осведомлена.  К примеру, громадные по объему исследования на протяжении многих лет проводит Красноярский институт леса (финансируется, кстати, «Норильским никелем») – о техногенном воздействии на леса. И они лишь одни из многих – отечественных и зарубежных ученых, кто занимался и занимается на Таймыре серьезной научной работой.  Да что далеко ходить: Институт Крайнего Севера из своих 70 лет полвека провел на норильской земле. В его стенах в 1990 году была подготовлена и защищена в одном из престижнейших московских институтов кандидатская диссертация «Аэоротехногенное загрязнение Таймыра», автор – Власова Татьяна Михайловна.
   – Практическое применение все эти научные исследования имеют?
   – Самое прямое. К примеру, все наработки, имевшиеся к 1986 году, были детально учтены при выборе территорий для заповедника. Причем учитывал я и тенденции развития, а они прямо указывали на расширение производства, и, следовательно, увеличение загрязнений, неминуемых при существовавших технологиях. К сожалению, то, что было в свое время нарушено, уже имеет место быть на поверхности земли. Значит, по мере сил необходимо заниматься восстановлением – рекультивацией. А для кардинального перелома ситуации нужно делать то, что и стремится делать компания, – экологизировать само производство, чтобы на порядок сократить его вредность. Это и есть задача 21-го века.
   – Много полемики вокруг этого вопроса.
   – Всегда надо понимать, о чем идет речь. Можно истошно кричать о газовых атаках, все выжигающих. Но тут же подойти к окну – и увидеть прямо посреди города зеленую лужайку. А можно и нужно судить об этом вопросе на уровне профессионального подхода, основанного на серьезнейших мониторинговых исследованиях, которые четко выявляют тенденции.
    – Тогда точка зрения профессионала – насколько велик вред, который предприятия причиняют Путоранам? Ваш заповедник лежит относительно недалеко от промышленной зоны Норильска.
   – За десятки лет жизни комбината и высокой интенсивности эксплуатации, а особенно учитывая разный подход к экологическому вопросу в разные годы, естественно, вред окружающей природе причинен. Однако промышленные загрязнения однозначно локальны, хорошо изучены и зорко отслеживаются. Существует официальная геологическая карта России, на которой четко отмечены границы аэрозагрязнений от промышленных предприятий. На карте выделены пять зон – от очень сильного до очень слабого и фонового. Самая интенсивная, отмеченная красным цветом, – это, понятное дело, непосредственно территория НПР, где предприятия и расположены. Светло-зеленое большое пространство на карте – это так называемая буферная зона между НПР и заповедником, имеющая крайне слабое аэрозагрязнение. Она выступает своеобразной защитной «подушкой». А дальше и плато встает надежным щитом.  Как у Высоцкого: «…ведь это наши горы – они помогут нам». Остатки загрязнений сползают по долинам, уходят по «трубе»  в сторону озера Пясино и Хантайского водохранилища. Само плато, слава богу, обладает девственной чистотой. Территорий такой неосвоенности и уникальности на планете больше нет.
   – А как же дикие непроходимые леса Амазонки?
   – На порядок больше излазаны, чем плато Путорана. Наше плато – это по-прежнему затерянный девственный мир.
   – И, соответственно, имеет реальные шансы попасть в список Всемирного наследия ЮНЕСКО?
   – Ранг и статус всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО имеют особо ценные в планетарном масштабе территории. В России восемь природных объектов, включая Байкал, входящих в список ЮНЕСКО.  Плато Путорана должно стать девятым.  Помимо престижа и всемирного признания уникальности, вхождение в этот список позволяет рассчитывать на инвестиции в развитие науки, природоохраны. К примеру, Глобальный экологический фонд приоритетными для финансирования считает именно территории, удостоенные статуса всемирного наследия ЮНЕСКО.
   – Наверняка процедура присвоения такого статуса сложная и длительная? Учитываются такие факторы, как близко расположенные промышленные зоны?
   – Однозначно, все очень четко проверяется. В первый раз иностранные специалисты по линии ЮНЕСКО появились у нас в 2000 году, для обследования плато Путорана на предмет включения его в предварительный список. Сохранность природного объекта, причем не только в настоящий момент, но и в перспективе, – один из основных критериев. Ничему не верят на слово, ни за красивые глаза, ни за большие деньги никакого статуса не присудят. И если ты что-то декларируешь, то будь готов к нашествию экспертов, причем такого ранга и такой суровой репутации, как эксперт МСОП профессор Марбургского университета Харальд Плахтер (Harald Plachter). Известен он, в частности, тем, что проводил экспертизу Байкала, а у нас дотошно удостоверялся в том, что Путоранские озера в отношении загрязнения существенно чище Байкала.
   – Вот об этом, пожалуйста, поподробнее.
   – Путоранские озера – это крупнейшие на планете пресноводные фьорды и в совокупности второй на планете после Байкала резервуар пресной воды. Причем вода путоранских озер действительно в три раза чище – им повезло больше. У берегов Байкала стоит  небезызвестный целлюлозно-бумажный комбинат. А плато Путорана расположено существенно выше промышленной зоны Норильска. Вода, соответственно, течет сверху вниз, что означает: каких-то стоков от НПР там не может быть в принципе. Наоборот, вся эта система озер и рек промывает Норильский район, в чем ее огромная значимость.
   – А могут ли в принципе мирно сосуществовать крупная промышленность и природа?
   – Вряд ли жители 21-го века готовы вернуться в пещеры. Они привыкли к индустриально развитому миру, а потому вынуждены существовать в нем хотя бы на уровне  компромисса. Когда человек встал с четверенек и стал создавать то, что впоследствии назвал цивилизацией, преобразования в природе велись исключительно в его интересах. А вот тенденция 21-го века – компромисс уже однозначно смещается в пользу природы.  Человечество осознает: если и дальше не ждать милостей от природы, а беззастенчиво их брать, то милости очень скоро могут и закончиться. Отсюда пришло понимание того, что нужно сохранять земные уникальности – плато Путорана, озеро Байкал, Большой каньон в Колорадо, Ниагарский водопад – все то, что делает нашу планету живой.
   – В мировой практике есть примеры решения такого рода вопросов – взаимодействия промышленников и экологов? Или, если хотите, поиска компромисса?
   – Они общеизвестны. В былые времена Рурская область Германии была поставлена на уши  – там располагалось мощнейшее техногенное производство, и окружающий ландшафт представлял собой весьма далекий от благополучного. Хотите аналогию – взгляните на подножие горы Шмидтихи. Но затем все было приведено в божий вид, за счет больших финансовых вложений в том числе.
   – Если говорить о прогнозах и тенденциях, в чем видите основную опасность для заповедника, если она в принципе существует?
   – Откровенно скажу, что не вижу для заповедника вообще особых угроз. За последние 15 лет мы пережили серьезную смену экономической модели государства. Так вот, при плановой советской экономике освоенность тундры была на несколько порядков выше, нежели сейчас. Сейчас на плато эффективно работает естественная заповедность – не доедешь, не долетишь, охотиться-рыбачить невыгодно. Элементарно экономически невыгодно человеку «шляться» по Таймыру, отсюда и заповедность. Чего не скажешь о более доступных территориях. Скажем, два наших изумительных озера – Лама и Глубокое – испытывают сегодня серьезные рекреационные (связанные с отдыхом) нагрузки, весьма ощутимые для северного биоциноза. Или вот пример – наши любимые жарки. Многие считают этот шикарный северный лютик краснокнижным, и понятно почему: не видно его совсем, пропал. Затравили-выжгли? Как бы не так: загляните в места, куда вход гражданам запрещен, – скажем, в огороженные зоны вальковского аэропорта. Там целые поля жарков. Никакой газ их не берет, а вот в доступных местах наши с вами ручонки повыдергали все на корню.
   – С гражданами понятно, а что делает государство для решения экологических вопросов региона?
   – Поскольку я являюсь директором государственного заповедника, то и должен ответить, что делаю. Вот уже шестой год, как действует наш эколого-просветительский центр «Таймыр». Кстати, в  рамках проекта по спасению гуся-пискульки каждый год предусматривались средства и на экоцентр.
   – Это к ответу на вопрос, как «Норникель» взаимодействует с заповедником.  Содействие в научной работе оказывает?
   – Естественно. Компания профинансировала научные исследования последних пяти лет. Выезд на натурные исследования в отдаленную точку Путоран  – это миллион рублей на одну только авиацию. У заповедника таких денег нет. Самостоятельно мы можем ковыряться где-нибудь поближе. Но для того чтобы начать спасать пискульку, нужно было обследовать практически все плато, по крайней мере все основные озера и реки. Сделать это без финансовой поддержки «Норильского никеля» было бы немыслимо. А многочисленные буклеты, книги, научные монографии, сборники – везде вы найдете фразу: издано при финансовой поддержке компании «Норильский никель». Вот, к примеру, знаковая работа – обобщает четверть века наших исследований – двуязычная монография «Фауна позвоночных животных плато Путорана». Она имеется более чем в 200 университетах мира.
   – А как металлургический гигант «Норильский никель» пришел к тому, чтобы принять участие в спасении маленького гусика?
   – Самый маленький и очень красивый арктический гусь-пискулька вдруг украсил Красную книгу. Попасть в нее, может, и престижно, но фактически это означает, что до вымирания осталось два шага. Для спасения птицы нужна была всемирная стратегия охраны. Вот с этой проблемой мы и обратились к «Норильскому никелю». Так родился интересный, красивый проект, который наш научный отдел осуществлял в течение пяти лет. Были получены блестящие результаты, многое стало понятно. Выяснилось, что основные гнездовья гуся находятся на плато. Но здесь риск для его жизни минимален. Значит,  надо изучать миграционные пути. Как?
   – Кольцо на лапку.
   – Но так можно лет двадцать прождать, к тому времени вдруг вымрет окончательно. Однако 21-й век предоставляет громадные исследовательские возможности – правда, при наличии средств. Даже самому маленькому гусику можно на шею надеть ожерелье, которое будет посылать сигнал на спутник и позволит четко проследить его путь. Существенный момент – одно ожерелье стоит 5–6 тысяч долларов.
   – Солидно, однако!
   – А вы думали. Тем не менее шесть гусей обзавелись такими ожерельями, благодаря чему удалось прояснить все темные места. Мало того что пути миграции – через всю Россию, далее Казахстан (там два передатчика из шести были утеряны) и Кавказ – довольно опасны, так еще и зимует наша птица в Ираке. То есть активно страдает во время перелетов, выпадающих на периоды весенней и осенней охоты. К тому же, согласитесь, Ирак далеко не лучшее место для охраны природы, особенно в последнее время. Далее на основе полученных данных активно разрабатывается всемирная стратегия по спасению гуся. И мы в это дело совместно с компанией свой кирпичик вложили. Кстати, серьезное участие «Норильский никель» принимает в делах и заповедных территорий, расположенных на Кольском полуострове. У компании хватает мозгов и дальновидности финансировать природоохранные дела. И это правильно.
 
Спрашивала Вера КАЛАБЕКОВА.
Пискулька "украсил" Красную книгу
0

Читайте также в этом номере:

Я – школьник! (Денис Кожевников)
Наши держат марку (Денис КОЖЕВНИКОВ)
Приехали домой! (Сергей ВОРОБЬЕВ)
Горсправка
Поиск
Таймырский телеграф
Норильск